Генерал-полковник А.Г. Безверхний.
19 апреля 2023 года – серьезный юбилей. Восемь десятилетий назад было создано Главное управление контрразведки «СМЕРШ» НКО СССР, что значит «Смерть шпионам!».
Наш собеседник – генерал-полковник, руководитель Департамента военной контрразведки ФСБ России с 2000 по 2015 гг. Александр Георгиевич Безверхний.
— Александр Георгиевич, исполняется 80 лет легендарному «СМЕРШ». В годы Великой Отечественной войны наши военные контрразведчики переиграли хваленые германские спецслужбы. И тем не менее на долгие годы о «СМЕРШ» забыли. Вы ведь тот человек, который вернул его из небытия?
— Отчасти. Меня задело за живое, что я, выпускник Высшей школы КГБ, изучая историю органов госбезопасности, прослушал всего лишь часовую лекцию о «СМЕРШ». Не было даже семинара! Не обсуждалось, что такое «СМЕРШ»: его работа, задачи, результаты. И это при том, что мы были слушателями контрразведывательного факультета.
Потом, оказавшись на оперативной работе – я служил в Особом отделе КГБ Воронежского гарнизона, – мне, к счастью, повезло застать бывшего сотрудника «СМЕРШ» Андрея Михайловича Михайлова. Из разговора с ним я какие-то эпизоды уловил, насколько это была сложная, тяжелая, интересная, а самое главное результативная работа в интересах безопасности воюющей армии.
Пролетели годы. Я возглавил военную контрразведку. Мы перелистывали календари и осознали, что вот грядет 60-летие «СМЕРШ». И тогда с моими заместителями приняли решение доложить руководству ФСБ, что эту дату по возможности надо достойно отметить. И до широкой общественности донести правду о «СМЕРШ». Это настоящая боевая спецслужба, которая в военное время сумела защитить нашу армию и флот от удара в спину!
Нам пошли навстречу. Правда, я столкнулся и с некоторым непониманием. Ко мне приехал Иван Лаврентьевич Устинов, генерал-лейтенант, известный советский военный контрразведчик, более того, в 70-е годы – руководитель 3-го Главного управления КГБ СССР. Он прошел всю войну, сам служил в «СМЕРШ». Мы переговорили о текущей жизни, и он мне говорит: «Александр Георгиевич, я слышал, Вы решили провести мероприятия, посвященные 60-летию «СМЕРШ».
Я отвечаю: «Да, Иван Лаврентьевич, конечно, есть такое решение, и нас поддержало руководство Службы». Он говорит: «Вы – молодой генерал, а Вы понимаете, что Вас за это могут снять с должности?» Я посмотрел на него и говорю: «Иван Лаврентьевич, ну снимут с должности, значит – снимут с должности, но мы должны потихонечку историческую справедливость восстанавливать и рассказывать широкой общественности, да и для нас самих это очень важно, историческую правду об этом уникальном контрразведывательном органе, который внес серьезный вклад в нашу Победу». Вот какой был страх даже у ветеранов перед той опалой, в которой находился «СМЕРШ» много десятилетий. Почему? Это уже другой вопрос.
— За 20 лет Вам удалось многое – вернуть честное имя «СМЕРШ». Написаны книги, сняты фильмы, подняты архивы, которые многое объясняют. Но давайте вспомним первый период Великой Отечественной войны. Что предшествовало появлению «СМЕРШ»?
— Для начала надо понимать, что такое военная контрразведка. Это уникальный государственный инструмент, который в интересах безопасности страны осуществляет контрразведывательную работу в частях и учреждениях: в то время – Красной Армии, а сегодня – Российской армии. Военная контрразведка наделена очень серьезными полномочиями. Главное – это противодействие иностранным спецслужбам. Затем – решение вопросов, связанных с экономической безопасностью, противодействие терроризму, диверсиям. Есть крылатая фраза, и я ее хочу повторить: «Если без разведки армия слепа, то без контрразведки – она беззащитна». А еще один из наших сослуживцев говорил очень емко: «Военная контрразведка – это иммунная система Вооруженных Сил».
Работа в мирное и военное время имеет существенные различия. Первая задача – это быть вместе с командирами, в воинских частях и подразделениях. Выявлять внутренние и внешние угрозы, предотвращать предательство, паникерство, дезертирство. Бороться с разведкой врага. Ну и вместе с армейскими порядками принимать участие в боевых действиях.
Что касается начала Великой Отечественной… Репрессии конца 30-х годов очень серьезно отразились на кадровом и руководящем составе, в том числе органов государственной безопасности и конкретно военной контрразведки. В феврале 1941 года Политбюро и Совет народных комиссаров вынесли постановление о том, что военная контрразведка передается в Наркомат обороны. Начальником назначается майор госбезопасности Анатолий Николаевич Михеев.
Вы представляете? Молодой человек, четыре курса только закончил Академии имени Куйбышева. Да, он талантливый, незаурядный, высочайший профессионал, но это говорит о том, что был страшный кадровый голод.
До начала войны оставалось буквально четыре месяца. За этот период времени Михееву удалось сделать максимум, чтобы структурировать военную контрразведку, выпустить ряд руководящих директив, назначить на руководящие и оперативные должности наиболее подготовленных, подходящих сотрудников. Они проводили очень серьезную работу по защите военных объектов, военных секретов. Очень актуальна была тема защиты аэродромов, зенитных подразделений. Михеев и его команда этими вопросами серьезно занимались. И тут грянула война!
Руководство страны почувствовало, что отрыв военной контрразведки от НКВД, от тех сил и средств, которыми реально обладало это ведомство – оперативно-технические возможности, наружное наблюдение и целый ряд других специфических инструментов, которые применяются контрразведкой, – негативно сказывается на ее эффективности. Поэтому уже в июле 1941 года Сталин как председатель Совнаркома подписал соответствующий приказ, и военная контрразведка была передана обратно в НКВД – к Берии. Что позволило создать Управление Особых отделов НКВД. Начальник военной контрразведки Михеев пишет ходатайство о направлении на фронт. Оно удовлетворяется. Он возглавляет Особый отдел Юго-Западного фронта.
А на авансцену выходит комиссар государственной безопасности 3-го ранга Виктор Семенович Абакумов. Он возглавил военную контрразведку, и с первых же дней начал активно ее реорганизовывать и применять по назначению.
Тяжелое было время. И для страны, и для армии, и для военной контрразведки. Сотни наших сотрудников героически пали, сражаясь плечом к плечу с обычными красноармейцами. Поднимая их в бой, когда гибли командиры. И это не единичные случаи! В Киевском котле до последнего сражается штаб Юго-Западного фронта. Убиты командующий – Кирпонос и начальник Особого отдела Анатолий Михеев.
Иван Лаврентьевич Устинов, о котором я вспоминал в начале беседы – в будущем начальник военной контрразведки, а в 1941-м простой опер, лейтенант. В июне успел четыре дня проучиться на курсах разведчиков – и на фронт! Два раза выходил из окружения! Вывел около сотни бойцов и командиров. Воевал вместе с Рокоссовским в 16-й армии. В 1942-м обеспечивал эвакуацию раненого командарма. И таких примеров – множество.
— Зачем потребовалось реформировать военную контрразведку?
— После Сталинградской битвы страна, армия, мы все вздохнули с некоторым облегчением. Впервые почувствовалось, что мы можем и обязательно победим окончательно! В связи с этим у руководства СССР появилось понимание: чтобы победить – недостаточно тех мер, которые тогда проходили по линии Вооруженных Сил и Военно-морского флота. Нужны дополнительные меры по противодействию, в том числе серьезной агентурно-подрывной и разведывательной деятельности немецких спецслужб.
В марте 1943 года под руководством одного из руководителей НКВД Всеволода Меркулова было проведено совещание с представителями Особых отделов фронтов и армий. Где была дана оценка реальному состоянию боеготовности и боеспособности армии, реального понимания контрразведкой задач, которые решают Вооруженные Силы, и оценка собственных сил и средств. И вскоре Сталин, Верховный главнокомандующий, принял историческое решение, чтобы военную контрразведку на этом этапе переподчинить Наркомату обороны СССР. А Наркомат обороны – это сам Иосиф Виссарионович Сталин.
19 апреля 1943 года было подписано лично Сталиным постановление Совета народных комиссаров о создании ГУКР «СМЕРШ», где особо подчеркивалось выполнение специальных заданий наркома обороны. А специальные задачи – это и зафронтовая деятельность, это и радиоигры, и борьба со шпионами и диверсантами, и решение других специфических проблем, связанных с приближением Победы.
— «СМЕРШ» – даже звучит угрожающе. Зачем советской спецслужбе потребовалось собственное название?
— Вы уже сами начали отвечать на этот вопрос. У гитлеровских спецслужб были яркие, громкие названия: Абвер, «Цеппелин», «Нахрихтенбеобахтер», «Ваффен СС Ягдфербанд» и другие. Советской военной контрразведке требовался свой достойный ответ. Сначала предложили «Смернеш» – «Смерть немецким шпионам». На что Сталин спросил: «А мы разве только с гитлеровской разведкой боремся?», и утвердил короткое, звучное, убедительное имя «СМЕРШ» – «Смерть шпионам!», что должно было внушить противнику настоящий страх. Так и произошло. Кстати, впервые в названии ГУКР «СМЕРШ» – Главное управление контрразведки – появилось само слово «контрразведка». До этого в официальных документах его как-то не принято было употреблять. И это во многом конкретизирует главный вектор спецслужбы с этого периода – противостоять иностранным разведорганам. Активизируется зафронтовая деятельность, борьба в радиоэфире, фильтрационная и оперативно-розыскная работа.
— Кстати, о зафронтовой работе. Разведка в интересах контрразведки – почему это направление стало таким важным?
— Дело в том, что армия и военная контрразведка соприкасались непосредственно с противником. Еще при Михееве, а потом Абакумове, была поставлена задача изучать врага. Чтобы сформировать представление: где противник, как его методы работают, где дислоцируются и как представлены его разведорганы, какой оперативный контингент используется для работы по нашим войскам.
Поэтому зафронтовая работа набирала обороты, а затем стала иметь практически стратегическое значение. На первом этапе войны, конечно, у нас были колоссальные потери, огромное количество пленных, к сожалению. Были дезертиры, перебежчики, изменники Родины, которые оказывались в руках у немцев. И Абвер считал для себя разведку в боевых порядках Красной Армии легкой задачей. Тем более у немцев блицкриг, у них победа не за горами. Поэтому они занялись массовой заброской агентуры в наши войска, в советский тыл с целью дезорганизации, проведения диверсий, террористических акций, сбора информации о конкретных воинских частях переднего края. Не утруждая себя подготовкой профессиональных кадров. Завербовали пленных, отправили обратно к нам. Кто-нибудь да вернется, что-то полезное да узнает. Этакий конвейер одноразовых агентов. Говоря немецкой терминологией – эрзац-шпионов.
Но это сыграло с фашистами обратную шутку. Война затягивалась – вермахт забуксовал на подступах к Москве. А на эту «массовость» в подготовке кадров обратили внимание наши военные контрразведчики. Это натолкнуло на мысль, что люди, которые оказались на той стороне и завербованы немецкими спецслужбами – они не все предатели, не все изменники. Что соглашаются на сотрудничество с Абвером они, как говорится, скрестив пальцы, чтобы просто вернуться к своим. И большое количество этих лиц приходило в органы контрразведки, рассказывали в какой они оказались ситуации и предлагали себя для того, чтобы затеять оперативную игру с противником, тем самым искупив вину.
Между прочим, именно Абакумов предложил давать вчерашним шпионам второй шанс. Не предавать их суду, не решать с ними вопрос по законам военного времени, а давать им возможность снова послужить Родине. И Сталин пошел навстречу. И многие из этих людей не просто восстановили свое честное имя, но и получали медали и ордена. Становились нашими агентами. Возвращались в разведшколы врага, работали на рациях, выманивая немецких связных и передавая дезинформацию, использовались в качестве сотрудников-опознавателей для поиска разведчиков-диверсантов в тылах Красной Армии.
Уникальный пример. Зафронтовой разведчик Петр Иванович Прядко. Полтора года он провел в «Абвергруппе-102». Три раза его забрасывали в советский тыл и три раза он возвращался назад, несмотря на риск разоблачения. Он не только принес данные с фотографиями на 100 с лишним агентов и кадровых разведчиков Абвера, но и устраивал саботаж и провокации в самой «Абвергруппе». Срывал боевые операции, подставлял под арест предателей Родины, портил легендирующие документы шпионам, чтобы они сразу попадались в руки наших сотрудников.
А между прочим, никакого отношения к органам безопасности он не имел. Обычный офицер-хозяйственник. Интендант 2-го ранга, который вышел из окружения под Киевом и попал на фильтрацию к особистам. Это в какой-то степени даже удача того конкретного оперативного работника, который с ним провел первые беседы. Увидел, почувствовал мощь, силу этого человека, и главное – способности. Потому что безупречно сыграть такую роль, в которую вжился Петр Иванович, взять на себя смелость пойти в логово врага, это даже не каждый решительный человек сможет. И при этом он не единственный. Таких, как Прядко, были сотни! К сожалению, что-то осталось в архивах, огромное количество дел, материалов просто бесследно исчезли, поэтому сегодня знаем не все имена. Но этим людям мы, потомки, и в наши дни можем только поклониться и восхититься их героизмом.
— Вы несколько раз упомянули радиоигры. Что это за инструмент борьбы с разведорганами врага?
— Очень эффективный. Радиоигры – это, конечно, уникальное оперативное оружие, которым пользовались советские органы государственной безопасности и, в частности, военная контрразведка.
Захваченные радиостанции агентурных групп использовались против противника. Чтобы выманить с той стороны связных или даже кадровых немецких разведчиков. А главное, чтобы передавать врагу заранее подготовленную дезинформацию. Особенно важно, как я уже сказал, это было накануне Курской битвы. Тогда против Абвера одновременно велось порядка десятка радиоигр, цели и задачи которых хоть и были разными, но в целом сводились к одному – дать Берлину ложные сведения относительно истинных планов Генштаба Красной Армии. Замаскировать приготовления к летнему наступлению на Курской дуге.
По сути, Курская битва для армейских чекистов началась гораздо раньше июля – еще в середине весны. Мы, в том числе, в результате ведения оперативных радиоигр сумели предусмотреть, предугадать направление удара, место удара и сил, которые пойдут на нас. Немцы же, в свою очередь, не имели реальной информации о том, какие планы у советского командования на Курской дуге.
Надо понимать, что в Абвере тоже работали далеко не глупые люди. Для меня до сих пор загадка, как немцы с их педантичностью, с их подозрительностью, с их, я не знаю, опять же профессионализмом, не сумели все это раскусить, не сумели! Они отлично понимали, что портативные рации, которые имели при себе разведывательно-диверсионные группы, забрасываемые в наш тыл, могли попасть в руки советских контрразведчиков. Поэтому старались проверять и перепроверять каждое агентурное донесение. И именно поэтому было так важно, чтобы все участники радиоигр дублировали примерно одну и ту же информацию и страховали друг друга. Не доверяя одному источнику, немцы не могли же не доверять всем.
Ведь помимо того, что мы дезинформировали противника, мы еще и получали их планы. Потому, что в ходе радиоигр немцами ставились задачи по разведке того или иного направления, по разведке конкретных объектов, по получению агентурной и другой информации о реальных воинских частях, о проникновении в штабы. А мы им подыгрывали. Вот почему вся дезинформация тщательно подготавливалась на самом высоком уровне и согласовывалась между руководством Генерального штаба и «СМЕРШ». За годы войны проведено более 180 радиоигр. Некоторые тянулись годами – до самой Победы.
Только один пример. Радиоигра «Туман». Возникла после того, как «Цеппелин» в 1944-м подослал к нам наемных убийц, которым предстояло совершить покушение на Сталина и других советских руководителей. Однако этим планом не суждено было сбыться. Террористов – Петра Шило-Таврина и его супругу арестовали органы «СМЕРШ». Изъяли у них весьма любопытное оружие – пистолеты с отравленными пулями и ручной гранатомет скрытого ношения. Ну а самих несостоявшихся убийц вовлекли в радиоигру. Ее цель – успокоить германские спецслужбы, что их агенты добрались до пункта назначения и вот-вот выполнят свое задание. Тем самым контрразведка хотела предотвратить появление других террористов, которых сюда могли отправить с теми же целями.
Это обычному оперработнику не поручишь. И как раз здесь и засиял талант – в последующем начальника советской контрразведки в целом – генерал-полковника Григория Григоренко. Тогда он, будучи капитаном, работал в отделе «СМЕРШ», который занимался только радиоиграми. Это высший пилотаж! Он там себя показал как высочайший профессионал, получил навыки соответствующие, ну а дальше карьера его была очень интересная и содержательная.
Все радиоигры согласовывались со Ставкой и лично Сталиным. Особенно, когда речь шла о стратегических операциях. Проводилась колоссальная работа: и аналитическая, и организационная, и бумажная. И не только по борьбе в радиоэфире. Сталин информировался почти обо всем. Беспрецедентный случай в истории отечественных органов безопасности. Спецсообщения от начальника «СМЕРШ» Абакумова ложились на стол Сталина два раза в сутки.
— Какое еще оружие использовал «СМЕРШ» для победы на «невидимом фронте»?
— Это, конечно, огромная фильтрационная работа. В начале войны десятки тысяч военнослужащих выходили из окружения, вырывались из плена. Подавляющее большинство – честные солдаты и командиры, попавшие в такую ситуацию в силу обстоятельств. Но были и те, кто сдавались намеренно, переходили на сторону врага. Предатели, дезертиры, самострельщики. Потом немецкие пленные пошли. В конце Великой Отечественной уже вопросы репатриации стали актуальны. И поэтому с этим всем приходилось разбираться армейским контрразведчикам. Между прочим, одна только цифра – из тех, кто прошел фильтрацию, в армию снова направлены 1 миллион 230 тысяч бойцов.
А ведь надо понимать, под видом окруженцев, бежавших военнопленных, в наши тылы пыталась проникать агентура врага. Плюс к тем, что переходили линию фронта или забрасывались на парашютах. Это и просто шпионы, и диверсанты, и террористы. Они растворялись в запасных полках, чтобы в дальнейшем осесть в действующих частях и штабах Красной Армии. Можно представить, что мог натворить только один шпион. Сорвать наступление армии, а то и фронта. Стать причиной напрасной гибели тысяч красноармейцев. И всех надо было вычислить, разыскать, вовремя обезвредить.
И тут на первый план выходит простой окопный опер. Помните, как у Богомолова в повести «Момент истины. В августе сорок четвертого…»? Одно из немногих по-настоящему правдивых и пронзительных произведений о работе «СМЕРШ». Оперативно-розыскные группы работали. Настоящие военные сыщики. Вот одним из таких был Леонид Георгиевич Иванов. Рассказывал, что вычисляли агентуру Абвера по скрепкам в документах. Наши из обычной стали оставляли следы ржавчины, а немцы, подделывая бумаги, вставляли никелированные. Или были ошибки в фальшивых орденах, при заполнении основных и второстепенных личных и служебных документов.
Еще пример, о котором нам говорил Леонид Георгиевич. Искали немецких парашютистов. Опрашивали местных жителей. Один запомнил, что двое бойцов угостили его папиросой. Вроде мелочь? Нет. Не было у простых солдат папирос – только махорка. А если бы и оказались трофейные – ну не стали бы они угощать простого крестьянина такой роскошью. «СМЕРШевцы» зацепились за одно – и весь клубок размотали.
Леонид Иванов прожил долгую жизнь, ушел в 2015-м, но оставил очень важное наследие, воспоминания о той войне и роли в ней военной контрразведки. Эта автобиографическая книга называется «Правда о «СМЕРШ». Очень рекомендую.
— А начальник «СМЕРШ»? Какими были отношения Сталина и Абакумова в период войны?
— До появления «СМЕРШ» Абакумов и Сталин если и встречались, то крайне редко. Все-таки Абакумов замыкался на Берию. А вот после создания Главного управления контрразведки, он стал докладывать Сталину напрямую. В том числе и лично.
Это было связано не с политикой, а с реальными стратегическими замыслами Верховного главнокомандующего по развитию наступления наших войск. С необходимостью Ставки иметь более полную, более объективную, более достоверную информацию о реальном положении дел на фронтах, о реальном состоянии Красной Армии, Военно-морского флота и способности выполнить стоящие боевые задачи. Сталин нуждался в этой объективной информации, и поэтому он этот грозный механизм подчинил лично себе. При этом Абакумов стал самым молодым заместителем наркома. В 1943-м ему было 35 лет. Но я хочу подчеркнуть очень важный момент, Абакумов заместителем наркома обороны был всего два-три месяца. Уже в конце мая 1943 года Абакумов стал просто начальником контрразведки «СМЕРШ» и его нельзя в данном случае называть политической фигурой.
Сталин его ценил как профессионала – он отлично разбирался в людях. Сталин ведь действительно талантливый руководитель Советского государства, который рисковал и на серьезные государственные должности назначал молодых, проверенных им лично людей. Тот же нарком вооружения Дмитрий Устинов, нарком боеприпасов Борис Ванников, нарком авиационной промышленности Алексей Шахурин, огромное количество людей, в которых он поверил, и Абакумов относится к этой плеяде. Он почувствовал, что у этого человека есть талант, есть личные деловые качества и способности решать сложные задачи в особо сложных условиях.
Мне кажется, что, наверное, один из самых главных успехов Абакумова – все-таки то, что он убедил в первую очередь Сталина, Берию и взял на себя очень большую ответственность, стал организатором зафронтовой деятельности. Потому, что очень мало изучен этот вопрос, но вклад именно зафронтовой линии работы «СМЕРШ», и особенно радиоигры, он просто недооценен. Повторюсь, Абакумов лично каждое дело курировал, лично каждым делом занимался, и ни один документ с Лубянки, из кабинетов сотрудников «СМЕРШ» не выходил в Генштаб и к Сталину без его подписи, без его личного рассмотрения, без его личного одобрения замыслов.
Абакумов – человек чрезвычайной трудоспособности. Ну и плюс ко всему, конечно, он сформировал команду. А ведь за время Великой Отечественной войны мы потеряли почти 7 тысяч человек оперативного состава. Разве можно их заменить? Растили новые кадры прямо на ходу. Создавали школы «СМЕРШ». Туда набирали только фронтовиков. Лучшие из лучших, способные, талантливые. Те, что восстанавливались в госпиталях после ранений. То есть, другими словами, были проверены в боевой обстановке.
Мало кто знает, что военным контрразведчиком, сотрудником «СМЕРШ» был писатель Федор Абрамов. Героическая летчица Марина Раскова. Будущий руководитель 3-го Главного управления КГБ Николай Алексеевич Душин, который до войны работал завучем в школе, а в «СМЕРШ» попал с должности командира стрелковой роты. Огромное количество других известных лиц, начиная от Петра Ивановича Ивашутина, который в последующем стал первым заместителем министра государственной безопасности, а потом почти 25 лет возглавлял Главное разведывательное управление Генерального штаба. И, кстати, превратил ГРУ в один из самых мощных военно-разведывательных органов мира. Я уже не говорю о том, что мало кому известен, например, такой персонаж, как Николай Николаевич Месяцев. Это человек, который в 70-е годы возглавлял Гостелерадио Советского Союза. А свою юность он посвятил работе в «СМЕРШ». Или взять конструктора первого пилотируемого корабля «Восток» Олега Ивановского. Он последним пожал руку Гагарину, провожая его в исторический полет. А ведь тоже из «СМЕРШ».
Все это говорит о том, что Абакумов сумел выстроить очень серьезную кадровую работу. И там слабакам места не находилось. Там оставались, развивались, потом становились крупными и государственными, и политическими деятелями. В.В. Федорчук, Г.К. Цинев, А.И. Матвеев, А.С. Едвокушин, П.В. Градосельский и огромное количество других людей, которые закалились, стали профессионалами именно в период Великой Отечественной войны, служа в «СМЕРШ».
— А кто из заместителей Абакумова наиболее ярко себя проявил?
— Все заместители отвечали за тот или иной фронт работ и несли груз ответственности. Но если выделять, я бы остановился на Николае Николаевиче Селивановском.
Мощный организатор, человек с выдающимися организаторскими способностями, с высоким интеллектом, высочайшей работоспособностью, профессионализмом и самое главное смелостью. Ведь известен факт, когда был назначен новый командующий Сталинградским фронтом в конце 1942 года и Селивановский через голову Абакумова и Берии вышел на Сталина, доложил ему, что назначение неправильное, неудачное. Это мог сделать только человек, который поставил на карту свою жизнь. В тех условиях это могло стоить карьеры, а то и свободы.
Его вызвали в Москву, где он объяснил свою позицию. Сталин отправил Абакумова проверять эти сведения, и они полностью подтвердились. Сам же Селивановский в малоприятном разговоре сначала с Абакумовым и Берией сказал, что поступил так только ради оперативности, потому что был дорог каждый день. А неудачный командующий мог попросту провалить фронт. И вот тоже Абакумов как дальновидный руководитель не обозлился, а, наоборот, приметил смелого и правильного контрразведчика и поднял его на уровень своего первого зама. Он отвечал за огромный пласт работы. Не случайно потом, когда в 1946 году Абакумов занял пост министра государственной безопасности, непосредственно военную контрразведку возглавил именно Селивановский. Жаль, что такая трагическая развязка. Обоих арестовали в 1951-м и держали в тюрьме до смерти Сталина. Абакумова, уже при Хрущеве, следом за Берией расстреляли. А Селивановскому повезло – его выпустили на свободу и просто уволили в запас. Впрочем, то, что он не подвергся более жестким репрессиям – еще раз говорит о его профессиональных качествах.
Но на долгие годы о «СМЕРШ» забыли. О военной контрразведке, тем более Абакумове, не принято было вспоминать. К огромному моему личному сожалению, в 1980-х вместе с «перестройкой» началась определенная дискредитация работы отечественных органов государственной безопасности. И во всех бедах обвиняли КГБ. Никто не хотел видеть, что Комитет государственной безопасности занимался своим прямым предназначением – защитой страны.
Что касается «СМЕРШ», военной контрразведки, то это был очень удобный объект для того, чтобы проводить эту очернительную работу. Потому, что, во-первых, очень мало информации было, большая закрытость, отсутствие конкретики. Во-вторых, в те сложные годы не нашлось лиц и организаций, которые взяли бы на себя ответственность оппонировать тому потоку грязи и клеветы, которая потоком лилась на отечественные органы государственной безопасности.
Это возвращаясь к тому, о чем мы говорили в начале. А герои-«СМЕРШевцы» тоже оказались в немилости. Вынуждены были молчать о своем прошлом и своих подвигах. О них знали только в узком кругу. Все изменилось в середине 90-х. Несправедливо репрессированные – хотя бы были частично реабилитированы. Ветеранам воздано по заслугам. Того же зафронтового агента Прядко в 1996-м наградили нагрудным знаком «Почетный сотрудник контрразведки».
— Неужели после Победы вклад военной контрразведки никак не озвучивался?
— Почему же. Сталин вынес военным контрразведчикам благодарность. Известен еще один приятный момент. Исай Бабич, один из заместителей Абакумова, он как раз отвечал за множество текущих вопросов и за зафронтовую деятельность. Его Абакумов бросал на прорывные направления. Он часто бывал в войсках, был хорошим организатором. И так получилось, именно ему Абакумов поручил провести подведение итогов с личным составом «СМЕРШ» в мае 1945 года.
Генерал Бабич собрал всех в клубе имени Дзержинского и сказал те слова, которые сегодня уместно повторить. Не дословно, но по смыслу: «Военная контрразведка своим героизмом, профессиональными действиями, выполнением задач, которые стояли перед нами, связанными с борьбой с иностранными спецслужбами, противодействием терроризму, диверсиям, выявлением дезертиров, паникеров, членовредителей, изучением реального состояния боеготовности и боеспособности войск, работой в тылу, ограждением армии от антисоветских проявлений, от других враждебных проявлений, она внесла колоссальный вклад в Победу и значительно приблизила ее».
«СМЕРШ» просуществовал три года – с 1943-го по 1946-й. Мы победоносно завершили войну, и такая объемная самостоятельная спецслужба уже не требовалась. А ведь «СМЕРШ» вел и следствие, и аресты и имел свои оперативно-технические возможности, и «наружку», и многое другое. Поэтому Сталин задумал реорганизацию системы государственной безопасности страны, внутренних дел. Создал новые министерства, в том числе Министерство государственной безопасности. Пришли перемены, и они были исторически оправданы.
Немецкие спецслужбы были действительно очень сильные. И тем более важно понимать, что «СМЕРШ» и вообще советские органы госбезопасности оказались на голову выше. Ведь «СМЕРШ» был не единственным – работала разведка политическая, подразделение Судоплатова работало, военная разведка совершила огромное количество подвигов и добывала информацию о противнике. Да и в целом территориальные органы и войска НКВД проявляли настоящую самоотверженность. Воевали дивизии и даже армии НКВД! В Ростове-на-Дону подразделения НКВД ценой огромных потерь дважды обороняли город, позволяя основным частям Красной Армии организованно отступить. При защите Сталинграда погиб практически весь личный состав сталинградского УНКВД и 10-й дивизии НКВД.
И все это в совокупности нам позволило победить! Но «СМЕРШ» почему знаменит? Потому, что его бойцы находились на передовой, в рядах Действующей армии. Вот поэтому о «СМЕРШ» мы и говорим с таким восхищением и такое пристальное внимание к нему.
Сегодня практически каждый день то тут, то там слышишь: «Нам снова нужен «СМЕРШ»! Я думаю, что это объясняется очень легко. Просто «СМЕРШ» своим профессионализмом снискал уважение, добившись результатов, которые высоко оценены руководством страны и органами государственной безопасности. «СМЕРШ» стал брендом потому, что он переиграл Абвер! Потому, что он победил, а не его победили! И поэтому сейчас, в трудные минуты, мы склоняем головы перед памятью известных и неизвестных героев «СМЕРШ»!
Верю, что нынешнее поколение контрразведчиков продолжит боевые традиции «СМЕРШ» и в целом отечественных органов безопасности!
Интервью Алексей Рафаенко, автор и ведущий документальных проектов телеканала «Звезда»
