В ходе уличных столкновений в Минске боевики оппозиции использовали уже отработанные ранее на Украине тактические приемы атак на представителей правоохранительных органов.
На вопросы журнала «Национальная оборона» отвечает заместитель государственного секретаря Совета Безопасности Республики Беларусь генерал-майор Владимир Арчаков
Интервью: Игорь Коротченко
— Владимир Юрьевич, военно-политическая обстановка в восточно-европейском регионе продолжает оставаться достаточно напряженной. Именно там, между Евросоюзом и НАТО с одной стороны, и Россией – с другой, находится Беларусь. Какие именно события и тенденции в связи с этим вас беспокоят прежде всего?
— Действительно, в последний период становится очевидным, что горький мировой опыт гонки вооружений, военного шантажа, балансирования на грани глобальной катастрофы со временем забывается. Человечество в который раз начинает экспериментировать с вопросами войны и мира и шевелить мускулатурой, невзирая ни на этот опыт, ни на здравый смысл и интересы всеобщего развития и преодоления иных, и без того сложных проблем современности.
В первую очередь нас беспокоит поведение стран-соседей, и прежде всего это касается Польши, которая, в отличие от стран Балтии, представляет собой достаточно сильного субъекта международных отношений с существенным экономическим и военным потенциалом. Причем современная внешняя политика Польши весьма активна и в значительной степени нацелена не на решение собственных задач по обеспечению независимого и суверенного развития, а на достижение особой роли в Европе. Это стремление занять ключевые позиции в европейских структурах, инициирование деятельности параллельных ЕС межгосударственных союзов – Вышеградской группы, Веймарского треугольника, Люблинского треугольника, попытки «кураторства» европроектов с постсоветскими странами типа Восточного партнерства.
Именно для наращивания своего политического потенциала, и особенно под предлогом противостояния «российской угрозе», Варшава активно развивает двустороннее военное партнерство с США «поверх» членства обеих стран в НАТО. Надо отметить, что с момента вступления в Альянс в 1999 году Польша всячески демонстрировала свою значимость в качестве союзника Вашингтона и неизменно поддерживала все его инициативы.
В итоге в 2008 году были приняты двусторонние документы – Декларация о стратегическом сотрудничестве и Соглашение о размещении в Польше противобаллистических ракет, что наряду с другими договоренностями и сформировало основу практического взаимодействия двух стран вне Североатлантического блока.
За последние 5 лет польско-американское сотрудничество достигло наивысшего показателя – это взаимные визиты на уровне президентов или вице-президента США, а также многочисленные встречи руководителей и специалистов силовых ведомств двух стран, совместные проекты и инициативы. Четко выражена тенденция к наращиванию военного присутствия США на территории Польши в рамках операций ВС США «Атлантическая решимость» и ОВС НАТО «Усиленное передовое присутствие».
Сегодня американский контингент насчитывает там около 4 тыс. человек. Новое Соглашение о расширенном сотрудничестве между США и Польшей в сфере обороны от 15 августа 2020 года предусматривает возможность его увеличения еще на 1 тысячу человек, а также совершенствование имеющейся военной инфраструктуры с возможностью размещения около 20 тысяч американских военнослужащих – это сопоставимо с армиями целых государств.
Увеличилась интенсивность полетов в польском воздушном пространстве разведывательной и стратегической авиации ВВС США вблизи государственной границы Беларуси, что позволяет вести оптико-электронную разведку наших западных районов, а радиоэлектронную – на всю глубину территории страны. Военный компонент добавляется в деятельность пограничной службы.
Не может оставаться без внимания и то, что переоснащение польских ВС ориентировано на американский военно-промышленный комплекс и предусматривает ассигнования в 2021-2035 годах в размере около 133 млрд. долларов (ранее на 2017-2026 годы планировалось 50 млрд. долларов). С приходом к власти в США президента Д. Байдена новая администрация демонстрирует преемственность в реализации польско-американских договоренностей в военной сфере, и Пентагон подтвердил намерение увеличивать численность американских войск в Польше.
Таким образом, де-факто мы видим, что польский внешнеполитический восточный вектор по-прежнему имеет четкий антироссийский, а теперь и антибелорусский характер, а теперь еще и с провокационным военным подтекстом.
— На чем основан такой тесный «союз» и что можно сказать о других упомянутых соседях Беларуси – странах Балтии?
— Очевидно, что интересы Польши и США в восточно-европейском регионе совпали. Штаты рассматривают присутствие своих войск на польской территории как некое «средство сдерживания» Москвы и наращивают военный потенциал в Европе в обход договоренностей между Россией и НАТО. Кроме того, Варшава лоббирует американские интересы в структурах Евросоюза, а сама посредничает в вопросах получения американской военной помощи иными странами Центральной и Восточной Европы.
Что касается других наших западных, а вернее северо-западных соседей, сами из себя они ничего в военном плане не представляют. Однако основная опасность поведения прибалтийских государств заключается в постоянном и буквально нелепом нагнетании обстановки, как будто они мечтают о серьезном конфликте, не учитывая, что в случае его возникновения столкнувшиеся центры силы их просто сметут с лица земли. В целом же нет никаких сомнений в том, что это одна и та же отработанная линия на оказание всестороннего давления на Беларусь, а через нее – на интересы Российской Федерации.
— Беларусь совсем недавно подверглась попытке неконституционного переворота. Это тоже звено в одной цепи внешнего давления?
— Безусловно, развитые западные государства пытаются обеспечить свое беспрекословное доминирование в политическом и экономическом пространстве не только за счет военных методов, и вовсе не потому, что они стали миролюбивее или благороднее. Прежде всего включается так называемое «рациональное мышление», в том числе из-за способности в нынешнюю эпоху даже небольших стран весьма «больно» ответить, обладая самыми современными вооружениями. Причем методы неявного давления становятся все более изощренными, комплексными и «заплетаются» в целые технологии. Думаю, все эти технологии надо называть уже привычным термином – «цветные революции», в результате которых именно по неконституционным и привнесенным извне сценариям уничтожается законная власть. Не стану углубляться в теорию вопроса, но с 1994 года ни одна значимая избирательная кампания в Беларуси не обходилась без «приукрашенного цветочками» вмешательства иностранных государств во внутриполитические процессы.
В 2019-2020 годах наша страна столкнулась с новым по уровню и качеству натиском западных стран. Это привело к увеличению протестной активности части населения, что сказалось на определенной массовости, озлобленности участников акций и географии протестов. Причем анализ событий 2020 года показал некоторые новые элементы в деятельности деструктивных сил в пред- и поствыборный период, которые позволяют говорить именно об организованном привнесении в Беларусь самых современных политтехнологий.
— Что именно, на ваш взгляд, говорит о новизне, а особенно о зарубежном происхождении этих технологий?
— Если говорить конкретно, то были очевидно заранее подготовлены, одновременно и максимально интенсивно задействованы информационно-коммуникационные методы, против которых весьма непросто устоять общественному сознанию. Интернет-пространство оказалось буквально переполнено небывалым до этого и нехарактерным для белорусского менталитета хамством в адрес политического руководства, цинизмом, нецензурной бранью, массовыми и персональными угрозами, поражающими воображение фейками, а также всевозможной иной «желтизной» – то есть тем, чего не могут себе позволить государственные СМИ. Этого никто не скрывает – людей буквально «завели», причем с известных и заблаговременно подготовленных иностранных информационных площадок.
Кроме этого, и в отличие от прежних времен, противников власти «вооружили» хоть какими-то структурированными выкладками из неких экономических программ, социальных мер, новых моделей государственного устройства, социализированными посылами в адрес различных категорий населения и групп трудящихся. Была скоординирована деятельность альтернативных предвыборных штабов, причем так называемая «традиционная», «старая» оппозиция со своими известными негативными и невостребованными в обществе идеями оказалась просто не у дел. Как по нотам разыгрывались новые формы протестов – всевозможные «стояния» и очереди, «дворовые» объединения и «дружины самообороны», белые платья и цветы, блокирование городских улиц и автохулиганство, марши в места компактного проживания сотрудников органов власти и внутренних дел и так далее. С нескрываемой радостью организаторы протестов стали раскручивать тему так называемых «сакральных» жертв.
Предприняты попытки инспирировать забастовочное движение в крупнейших трудовых коллективах и студенческой среде. Едва не оказались втянутыми в политическое противостояние религиозные конфессии. При всем этом множество способов протестных проявлений, провокационных приемов, лозунгов, символов и даже действий отдельных лиц были как под копирку переняты из подобных предшествовавших событий в других странах в самых разных частях мира.
Одновременно с этим и как по команде неконструктивную и невменяемую позицию заняли диппредставительства западных стран. Мгновенно обозначилась консолидированная и резко негативная позиция Евросоюза с провокационной ролью Польши и стран Балтии. В унисон с ЕС стала незамедлительно нагнетаться напряженность в двусторонних отношениях с Украиной. Венец всему – против Беларуси были моментально введены санкции в самых различных сферах и областях, а сегодня речь идет уже о пятом санкционном пакете.
В целом же последовательными, решительными, но в то же время сбалансированными мерами вертикали власти и правоохранительных органов удалось не допустить силового сценария смены власти в Беларуси. Хотя следует учитывать и то, что интенсивная информационная кампания в 2020 году со стороны деструктивных сил спровоцировала в определенный период искаженное восприятие частью белорусского общества реализуемых в государстве идейных приоритетов, и это до настоящего времени требует своего внимательного отношения.
В складывающейся ситуации для достижения гражданского согласия в обществе руководство страны инициировало работу по совершенствованию политической системы: разрабатывается проект новой Конституции, которая будет вынесена на республиканский референдум, идет перерегистрация политических партий с целью проведения конструктивного партийного строительства. Полученный практический опыт наряду с иными проблемами внешних и внутренних угроз будет учтен и при обновлении концептуальных основ национальной безопасности Республики Беларусь.
— Известно, что современная информационная сфера, интернет-коммуникация не только открывают перед людьми новые возможности и уровни развития, но и порождают неизвестные ранее риски и угрозы безопасности. Какие основные и общие проблемы вы можете выделить в этой области?
— На сегодня уже ни для кого не секрет, что средства массовой коммуникации повсеместно, в различных странах и регионах мира используются для инспирирования протестных выступлений. И если в ходе первой волны «цветных революций» в 2000-2005 годах особую роль в смене политических режимов играли традиционные масс-медиа, то впоследствии неудачные попытки реализовать подобные сценарии в Беларуси, Монголии, Узбекистане, и другие, видимо, обусловили переход к «революциям социальных сетей», и по своему содержанию это первый этап «цветной революции». Именно ближневосточный опыт «сетевых революций» заставил власти многих стран в сжатые сроки «освоить» социальные сети и отслеживать происходящие в них деструктивные процессы. Как следствие, произошло дальнейшее усложнение стратегии «сетевых» протестов и появление новых коммуникационных механизмов, что проявилось, как мы видим, в протестах в Гонконге, Франции, Каталонии, России в 2018-2019 годах. В Гонконге, например, весной 2019 года социальные сети и различные сервисные приложения стали основным условием успеха уличных акций протеста и носили самый высокотехнологичный характер. Отличительной особенностью протестов «желтых жилетов» во Франции в 2018-2019 годах являлся распределенный и децентрализованный характер координации участников акций через Фейсбук и Твиттер. Протесты в России в июле 2019 года также эффективно координировались через социальные сети и по уровню мобильности зачастую превосходили полицию и Росгвардию, которые нередко не успевали даже оцепить демонстрантов.
— Каким образом эти «сетевые» технологии реализовывались непосредственно в Республике Беларусь и что необходимо предпринимать для упреждения возникающих рисков?
— Безусловно, накопленный опыт «сетевых» приемов применен и в Республике Беларусь, причем наибольшего масштаба соответствующее манипулятивное воздействие достигло именно в 2020 году в период президентской избирательной кампании. Динамика этого воздействия отличалась и отличается растущим многообразием каналов передачи информации и коммуникации (соцсети, мессенджеры, видеохостинги), их децентрализацией, обилием различных социальных тематик. Появление телеграмм-каналов как источника мгновенного и нецензурированного формирования и трансляции информационного контента существенно изменило привычную (от центра) схему информационного влияния, которое становится все более распределенным по конкретным сетевым группам.
Наряду с этим при организационной и финансовой поддержке западных спонсоров за рубежом продолжается целенаправленное системное обучение актива деструктивных политизированных формирований формам и методам использования «сетевых» технологий («хактивизм»). Фактически речь идет о планомерном создании медийной инфраструктуры с высокими мобилизационными возможностями.
Наличие предпосылок к формированию социального недовольства в сети учитываются в повседневной деятельности уполномоченных органов системы обеспечения национальной безопасности, в первую очередь для контроля и принятия упреждающих мер реагирования. Однако важно и то, чтобы противодействие «сетевым» технологиям осуществлялось не только со стороны силового блока, но и всех государственных органов, в том числе путем наращивания объема и разнообразия позитивного, современного, убедительного интернет-контента.
— В наше время любое государство ощущает свои уязвимости не только информационно-психологического, но и информационно-технологического характера?
— Понятие «кибервойны» не только вошло даже в обывательский обиход, но и реально закладывается в способы разрешения межгосударственных противоречий и даже конфликтов. Причем за последние два десятилетия за рубежом системно проработаны подходы к использованию информационно-коммуникационных технологий в военно-политических целях, и это находит прямое отражение в целом ряде концептуальных документов – стратегиях и концепциях национальной безопасности, киберстратегиях, доктринах киберопераций военных ведомств, руководящих и методических документах развитых стран. Кибероперации относятся к полноценным инструментам защиты национальных интересов наряду с дипломатическими, военными, экономическими, финансовыми и правоохранительными мерами. Кибервойска реорганизуются в самостоятельный компонент вооруженных сил. Конечно, определяющее влияние на деятельность стран НАТО, ЕС в киберпространстве оказывает лидирующая роль США в развитии теории и практики ведения соответствующих противоборств.
Кардинальный пересмотр приоритетов военно-политического руководства США в сторону наступательных, превентивных силовых действий в киберпространстве подтверждают как общеизвестный пример опубликованные «Общие положения киберстратегии Минобороны США». В них, в частности, указывается, что американские военные планируют проводить кибероперации с целью сбора разведданных и наращивания военного потенциала на случай полномасштабного кризиса, а также осуществлять операции в рамках проактивной киберобороны для пресечения, предупреждения и противодействия враждебной активности в киберпространстве, даже если такая активность не достигает порога применения силы по смыслу международного права. В обстановке же «военного времени» Вооруженные Силы США задействуют «наступательный киберпотенциал» и «инновационные решения» для проведения киберопераций.
Руководство стран-членов НАТО и ЕС по примеру США последовательно продвигает концепцию «проактивной киберобороны» в качестве наиболее действенного механизма превентивного выявления и сдерживания киберугроз потенциального противника в мирное время. Суть принятого подхода к киберобороне заключается в повседневном проведении киберопераций наступательного характера без их перерастания в вооруженную агрессию. Вместе с тем допускается возможность реагирования на враждебные кибератаки, которые причиняют ущерб людям либо объектам, как на вооруженную агрессию, что, на наш взгляд, неприемлемо.
— То есть возможно говорить об агрессивности в киберпространстве на политическом уровне?
— Полагаю, что в целом меры военно-политического руководства западных стран в киберпространстве следует оценивать именно как основной угрозообразующий фактор по отношению к национальным информационным инфраструктурам суверенных государств, не претендующих на мировое лидерство. Конечно же, для этих суверенных государств, как и для всех других, существуют и другие источники кибергуроз – это киберпреступность, кибертерроризм, иная подобная вредоносная деятельность в киберпространстве. Однако именно те комплексные и всеобъемлющие шаги, которые предпринимаются в нем исходя из военно-политических целей и нацелены на обеспечение глобального доминирования наиболее развитых стран, связаны с ущемлением интересов других государств в плане сохранения их реального международного равноправия, конституционных основ и национальных ценностей.
С учетом этого Республика Беларусь выступает с инициативой формирования в Европе и мире так называемого «пояса цифрового добрососедства» и всеми иными способами участвует в процессах международной информационной безопасности. Конечно же, поддерживает и инициативы России по наведению элементарного порядка в киберпространстве, в том числе выступает соавтором соответствующих резолюций ООН.
— Что касается такого элемента политического и экономического давления, как пресловутые санкции: на ваш взгляд, это временная конфликтность или неотъемлемый элемент нынешней эпохи?
— В глобальном понимании нынешнего времени санкционная политика – это реальная экономическая война за ресурсы и рынки в условиях всеобщей и неуклонно возрастающей конкуренции. Мировые центры силы обеспечивают свое благополучие, причем одни это делают с оглядкой на цивилизованные методы, другие – невзирая на любые общепринятые нормы и правила. Рискну сказать, что это становится обычным состоянием мировой экономики.
Однако, если говорить, в частности, о сравнительно небольшой, молодой суверенной Беларуси, санкции следует однозначно понимать как грубый шантаж с применением экономических инструментов в сугубо политических целях. Запад упорно и демонстративно не желает воспользоваться никакими иными международными практиками, а это означает, что какой-либо иной результат, кроме введения санкций, ему не подходит. Ведется откровенно нечестная, заказная игра с целью достижения запрограммированного, проигрышного для Беларуси «счета», а именно: смены политического руководства страны, изменения политической системы и внешнеполитических приоритетов.
Трудно представить, но целая армия еврочиновников, а это более 60 тыс. человек только в надгосударственных и международных евроструктурах, оставшись видимо без других дел в условиях пандемии и кардинального сокращения международной деятельности, озабочена санкциями против небольшого государства. Причем ни о какой объективности речь не идет, ситуация оценивается по единоличным выступлениям отдельных «беглых» и тенденциозным, «сенсационным» публикациям не вполне добросовестных СМИ, а основные и бездоказательные тезисы сводятся к жестокости белорусской власти и правоохранителей. В то же время можно привести пример того, что убийство женщины в Капитолии, которое упоминал Президент Республики Беларусь в ходе «Большого разговора», американский суд не так давно признал правомерным, однако никакого «справедливого» возмущения у европейских деятелей этот факт не вызвал.
— И последнее – о ситуации в Афганистане. Как вы считаете, что в ней самое опасное и какие меры необходимо в связи с этим предпринимать?
— Думаю, самое опасное в этой ситуации – не сам Афганистан, а то, что продолжается безответственное и безапелляционное поведение США и Запада в любом регионе мира. Причем Штаты на глазах у всего международного сообщества решают где бы то ни было исключительно свои собственные задачи. Во-первых, политические: по всему миру устраняются, обезглавливаются или обременяются преднамеренно сконструированными проблемами неугодные политические субъекты, тем самым обеспечивается доминирование мнения Вашингтона в мировой повестке. Во-вторых, экономические: обеспечивается беспрепятственный и неограниченный доступ к ресурсам и рынкам, а также сверхприбыли военно-промышленных бизнесов. В-третьих, военно-стратегические: американская армия постоянно в деле, вооружена, обута, одета и полмира держит за горло. А чтобы общественность задавала поменьше неудобных вопросов – ради чего все это, ей рассказывают про поддержание мира, демократию, российскую, китайскую, а теперь еще и белорусскую угрозу и так далее.
Самое последнее подтверждение сказанному – именно в Афганистане, откуда сейчас «ушла» Америка, а президент Байден назвал это «мудрейшим шагом». Однако в результате там отнюдь не достигнута, не установлена и не обеспечена демократия, а тем более по каким-то западным «стандартам». Наоборот, разрушена и разложена страна, бесполезно истрачены огромные средства, гарантированно посеяна долговременная нестабильность.
Конечно, происходящие в Афганистане события обуславливают нарастание вызовов и угроз, связанных с терроризмом, экстремизмом, незаконным оборотом наркотических средств, оружия и нелегальной миграцией. В первую очередь это касается возможного нарастания потока афганских беженцев в страны Евросоюза и их «выдавливания» в Беларусь с дальнейшим ухудшением внешнеполитического фона, легализации в восточно-европейском регионе членов террористических организаций и группировок, вербовки в ряды радикальных исламистских формирований белорусских граждан, активизации в стране оборота средств преступной деятельности. Все эти факторы принимаются во внимание правоохранительным блоком.
Кроме того, учитывая, что очаг нестабильности непосредственно соприкасается с зоной ответственности ОДКБ, государствам-членам необходима постоянная скоординированная позиция в вопросах реагирования на возникший кризис. В общем и целом также следует предпринимать дополнительные усилия по укреплению внешне- и военно-политических отношений в рамках Союзного государства, ОДКБ, ШОС, а также двустороннего союзнического и стратегического партнерства Республики Беларусь.
