На вопросы журнала «Национальная оборона» отвечает Антон Гришанов – доцент Кафедры стратегических коммуникаций и госуправления Дипломатической академии МИД России, главный научный сотрудник Института актуальных международных проблем. С 2024 года в рамках уникальной магистерской программы «Гибридные войны» ведет несколько специальных курсов, посвященных военно-политическим союзам, современным вооруженным конфликтам, аналитическому обеспечению внешнеполитической деятельности и другим актуальным вопросам.
Интервью Ольга ШИЛОВА
— Антон Александрович, к теме гибридных войн в последнее время приковано особое внимание. Чрезвычайно ярким примером такого рода операций, по мнению ряда специалистов, может служить кризис в Сирии, где был свергнут Башар Асад. Какие методы гибридного характера были использованы его противниками?
— Действительно, сирийский кризис в данном контексте представляет особый интерес. Оппоненты Дамаска, в первую очередь коллективный Запад, на протяжении 13 лет прилагали усилия по смене режима в этой стране и действовали именно в парадигме гибридного противостояния. Нам необходимо изучать сирийский опыт в связи с тем, что там, в наиболее демонстративной форме, были опробованы технологии и методы борьбы, которые в дальнейшем планируется применить и на других направлениях – в том числе против нашей страны.
Через информационное и ментальное давление, провоцирование межконфессиональных и межэтнических конфликтов, ставку на сепаратизм, мощнейшую санкционную кампанию сирийский народ принуждали к осуществлению смены режима, которую США и их партнеры, в силу неудач в Ираке и Афганистане, не могли осуществить через прямое военное вторжение. В конечном счете, как мы видим, фундамент САР затрещал по швам и развалился в тот момент, когда сирийские власти расслабились и поверили, что худшее осталось позади. Произошедшее – важнейший урок для всех нас.
— В чем же состояла основная цель гибридной кампании Запада против Сирии?
— Справедливости ради, замечу, что в свержении режима Башара Асада были заинтересованы и многие региональные державы, включая Турцию, Израиль, некоторые монархи Залива. Но без вмешательства западных стран, использовавших весь арсенал гибридных способов давления и принуждения, они едва ли добились бы успеха. Конечно, важнейшей целью этой стратегической линии стал не столько коллапс сирийской власти, сколько подрыв позиций Ирана, в котором, на следующем этапе, в том числе через провоцирование внутренних протестов, Запад будет пытаться вызвать эффект управляемого хаоса.
Тегеран пытаются изолировать, лишить союзников в соседних странах, поставив местные элиты перед выбором: либо смена власти по сирийскому сценарию, либо организованный извне внутренний взрыв, который позволит передать нефтяные богатства ИРИ внешним игрокам. Конечно, финальная, на сегодняшний день, стадия сирийского кризиса, замышлялась и как удар по России. Нас пытались заставить распылить ресурсы на несколько фронтов, втянуть в аналог афганской войны 1980-х, параллельно облегчив положение киевского режима.
К счастью, российское руководство, осознавая эту провокацию, приняло единственно возможное решение – сосредоточиться на приоритетном направлении и сделать все возможное для сохранения, с минимальными издержками, военного присутствия на Ближнем Востоке.
— Как мы помним, победа поддержанных Западом исламистов в Афганистане имела плачевные последствия прежде всего для самих США. Не повторится ли то же самое и сейчас?
— В гибридных войнах такого масштаба не бывает линейных сценариев. Вы правы, в 1980-е годы США сами себя переиграли, породив силу, которую они сами не могли контролировать, хотя контакты некоторых лидеров «Аль-Каиды» (террористическая организация, запрещена на территории РФ) и западных спецслужб еще продолжались долгие годы. Спустя много лет после теракта 11 сентября, при Б. Обаме, некоторые его соратники публично выступали в поддержку вооружения сирийского филиала этой организации, бывший глава которого в итоге и пришел к власти в Дамаске. Наши оппоненты крайне циничны. Если для людей с нормальной системой ценностей тот же теракт 11 сентября стал невероятной человеческой трагедией, то некоторым деятелям американского истеблишмента он подарил повод для подготовки к вторжению в Ирак и активизации гибридной агрессии против Ирана.
Сирийская драма явным образом будет использована внешними игроками для перекройки всего региона и, вполне вероятно, подготовки террористической кампании против нашей страны. А возможный сопутствующий ущерб ее бенефициаров сейчас не заботит – они лишь попытаются извлечь выгоду из любого поворота событий.
— Параллельно с сирийским сюжетом, мы наблюдали за тревожными событиями на постсоветском пространстве, в частности, в Грузии. Можно ли считать их звеньями одной цепи?
— Безусловно. Грузинские официальные лица неоднократно заявляли о том, что Запад давно надеялся втянуть это государство в прямой конфликт с Россией, заставить нанести удар по нам на кавказском направлении. На первом этапе, как мы видим, большая часть грузинского общества проявила способностью к сопротивлению. Но недаром Европа и США два десятилетия проводили ценностную обработку молодого поколения грузин. Они явно не остановятся и будут стремиться раскачать ситуацию с тем, чтобы вернуть к власти политиков, интересующихся не сбережением своего народа, а исключительно поступающими из Вашингтона и Брюсселя инструкциями. И в таком случае трагедии будет не избежать.
Необходимо уже сейчас готовиться к возможному обострению на этом направлении. Параллельно схожие процессы наблюдаются в Армении и в Молдове, пусть в армянском случае они и приняли более мягкую форму. Продолжается активная работа западных государств по противодействию идее «Русского мира» в Центральной Азии. Не оставлена идея об организации очередной «цветной революции» в Белоруссии.
Все это делается с одной масштабной целью – окружить Россию кольцом недружественных стран, усилить психологическое давление на наших граждан, а в отдаленной перспективе, после смены поколений, поставить Москву перед ложной дилеммой: моральная капитуляция или изоляция. И уже на следующем этапе, через комплекс гибридных атак вызвать смуту непосредственно на российской территории. Важнейшая задача, стоящая перед всем государственным аппаратом нашей страны – не допустить реализации этого сценария.
— Можно ли сказать, что магистерская программа Дипломатической академии «Гибридные войны» является своевременным ответом на обрисованные Вами вызовы?
— Одним из ответов, скажем так. Мы лишь в начале пути, и нам бы очень хотелось, чтобы в России ширился слой экспертов по этому вопросу, которые будут востребованы как в бизнесе, так и на госслужбе.
Российское общество, к сожалению, не всегда и не до конца понимает – мы оказались в ситуации, из которой нет простого выхода. Объявленная нам гибридная война будет идти еще долго, и никакой Трамп не сможет ее остановить. Наши оппоненты бьют и будут бить по всем возможным целям, пытаясь вызвать острый внутренний кризис и, прямо говоря, спровоцировать коллапс российской государственности. Это противостояние способно растянуться на десятилетия. Единственная возможность выстоять заключается в том, чтобы распознать намерения и инструментарий врага, спланировав эффективные и обезоруживающие контратаки.
В рамках соответствующей программы мы готовим элитных специалистов, способных проявить себя в гибридных войнах будущего. Это работа на перспективу, с возможностью постоянного обновления и масштабирования. Крайне отрадно, что МИД России, при котором я имею честь трудиться, не только понимает актуальность данного вопроса, но и делает все возможное, дабы очередные волны гибридной агрессии завтрашнего дня мы встретили во всеоружии. А коллектив Дипакадемии, в свою очередь, предпримет максимум усилий, чтобы Родина получила достаточное количество эффективных бойцов гибридного фронта.
