«Мы здесь надежно держим нашу оборону»

- Александр Григорьевич, мы видим, как с одной стороны Владимир Путин, с другой стороны Вы делаете очень многое, чтобы двигаться по пути интеграции, по реальным, выверенным, просчитанным и вместе с тем сложным путям, но двигаться вперед. Разумеется, у этого процесса есть противники. Прежде всего и коллективный Запад, и те люди, те структуры, которые пытаются вбить клин между Россией и Беларусью. Но редакция журнала «Национальная оборона» и я лично – мы всегда понимали стратегическую важность Беларуси. Потому что вы реальный форпост на пути экспансии Запада, вы примете - случись что - первый удар.

И правильно было бы начать наше интервью именно с этого. Мы сегодня видим, как мир вступает в полосу глобальной турбулентности. С одной стороны Запад сотрясается в конвульсиях, а с другой стороны – нацеленный на нас военный потенциал, информационные удары. Вы впереди, за Вами Беларусь, за Вами Россия, но Вы - впереди, как когда-то герои-панфиловцы, которые приняли удар и не пропустили врага. Вы чувствуете это давление? К чему оно обязывает Вас? Способны ли выдержать этот удар и противостоять?

- Вы правы, что эта военная составляющая, военное давление, или удар, как Вы сказали, – это и есть элемент конвульсий, иначе не назовешь. Потому что в современном мире, а Вы человек военный и это понимаете не хуже меня, в современном мире браться за оружие смерти подобно. Это самоубийство, согласитесь…

 - Конечно.

- И тем более здесь, в центре Европы, и тем более с Беларусью. Ведь здесь всегда, на этом куске земли, в центре, все войны разворачивались – пусть повод был в Сербии и еще где-то… и Первая мировая, и Наполеон «торжественным» маршем шел через Беларусь, и Великая Отечественная война, Вторая мировая война – это был театр военных действий, отсюда все начиналось.

Ну что, история ничему не учит? Поэтому борются сегодня против мигрантов «леопардами»? Вы меня извините, мы с вами люди военные, мы понимаем, что такое сегодня вести войну с этими несчастными людьми на границе Польши, допустим, с Беларусью, и выдвигать колонны танков. Ясно, что это какая-то тренировка или шантаж. Мы, конечно, спокойно этому противостоим, мы не задираемся, как некоторые в России пописывают и наши «беглые» там с ними, потому что мы знаем, что, если, не дай Бог, мы допустим какую-то ошибку, если мы оступимся, то это сразу же вовлечет в такой водоворот Россию. А это – крупнейшая ядерная держава. Я не безумец, я прекрасно понимаю, к чему это может привести.

Поэтому тут нет, знаете, какого-то героизма: схватил автомат и пошел на польскую границу, кстати, где я служил в свое время пограничником. Нет, ни в коем случае. Мы даем себе отчет, мы знаем свое место, но, Игорь, мы на колени не станем. Как я часто говорю, мы же русские люди, мы не можем стать на колени, нас никто никогда не поставил на колени. Мы умирали, но побеждали. Поэтому если кто-то рассчитывает на то, что здесь Лукашенко и власть или белорусы дрогнут, – этого не будет. Вот что нами движет.

Ну а можно проводить параллели разные: и Брестская крепость, говорят, и герои-панфиловцы – люди, которые показали пример в те времена. И мы до сих пор это помним.

Можно сравнивать наших белорусов с разными случаями в жизни, историями, подвигами – я буду только рад, если люди именно с этим будут ассоциировать. Но Вы, как россиянин и русский человек, должны понимать: мы никогда не преуменьшали в наших отношениях с Россией роль вопросов безопасности и обороны, хоть в СМИ пытались это извратить. Это всегда было святым. Как бы мы ни спорили за нефть, газ, цены на энергоносители, разные были времена, но оборона и безопасность – это святое. Или нам опять придется 30 миллионов человек положить на алтарь Победы. Не хотелось бы.

Поэтому да, мы чувствуем это давление, и, еще раз повторяю, вы даже не сомневайтесь: так, как мы и договорились, мы свою роль сыграем в этом противостоянии. Мы никогда не дрогнем!

Да и прошлогодние события показали, это же была гибридная атака, и она продолжается – на нашу государственность, наше государство. Если бы только, Игорь, ныне «беглые», а тогда рвущиеся к власти, при поддержке теперь понятно кого захватили власть на день – здесь на вторые сутки были бы войска НАТО! Поэтому упрощаться и рассуждать, что «там вышли против Лукашенко…». Слушайте, в былые времена против Лукашенко больше выходили и не голосовали больше, чем сейчас, но в данном случае они были более активны и агрессивны. Были проплачены! Момент выбрали: они там разругались с Россией, мы тепленькими их возьмем… Да, мы с Россией можем спорить, но я еще раз повторяю: наша общая безопасность и оборона – святое, прекращаются все споры. Что мы и продемонстрировали.

- Вот этот нынешний миграционный кризис - он действительно поражает воображение. Та жестокость, с которой, в частности, и польские спецслужбы, и военные встречают мигрантов. Звучат обвинения в адрес Беларуси. Но пресс-секретарь МИД России Мария Захарова напомнила в том числе и про роль Польши в атаке против Ирака, предложила им принять 2 тысячи беженцев. Что вообще происходит? Каковы истоки? Ваша оценка.

- Мария Захарова очень компактно и точно высказалась в этом отношении. Очень точно! Ведь это все было на моих глазах. Более того, я в эти истоки, Игорь Юрьевич, был погружен. Я знал Хафеза Асада, я знал Саддама Хусейна, я знал Муаммара Каддафи. Мы с ними в очень добрых и близких отношениях были. Мы встречались с ними. Я вам скажу, величайшие мыслители! Добавьте сюда Фиделя Кастро. К сожалению, ушли... Это люди, которые в силу своего положения очень хорошо понимали, что происходит. Это были лидеры в своих государствах. А мерзавцы их просто убили. Они их убили!

И Башара, сына Хафеза Асада, они также хотят уничтожить. Да, это не Хафез Асад. Башар более спокойный, доктор по образованию. Мы с ним очень дружны. Очень добрый и порядочный человек. Но он не угоден им. Поэтому они снесли лидеров, а следом пошли в (эти) страны. Помните, Буш-младший? Им надо было «переустроить» Ближний и Средний Восток. Они ворвались, с Туниса же начали, про это сейчас не вспоминают. Я уже не говорю о том, что в Ираке было – «Буря в пустыне» и так далее. Фактически уничтожили страну! Что, лучше сделали? Нет.

Потом еще раз зашли – Тунис, Ливия, Сирия. А потом дошли до Ирана, посмотрели: не по зубам. Не влезли. В Афганистане (20 лет!) – и результат? То есть они не просто расшевелили и расшатали Ближний и Средний Восток, они уничтожили государственность. Да, она специфическая, не такая, как в России и Беларуси, а тем более у англосаксов. Конечно, не такая – своя специфика. Мы это прекрасно понимаем. Что, лучше стало? А они же демонстративно это делали! Они повесили демонстративно Саддама Хусейна. Они на кол посадили Муаммара Каддафи. В мусульманской стране мусульманина! Это вообще дикость! Они уничтожили все, что было там, уклад жизни. А куда деваться людям?

Вот я ночью сегодня проснулся и думаю: что самое страшное там? Понимаешь, Игорь, даже не война. Там самое страшное – отсутствие всякой перспективы. Представь детей. Какое будущее у них? Образование нельзя получить, сейчас здравоохранения нет никакого, про культуру и спорт говорить нечего!

Люди обречены не на выживание, а на дикое, жуткое существование в этой стране. И абсолютно беспросветно все! Что им делать? Надо искать лучшей жизни. Так все, так живой человек всегда бы поступал. А тут устами Меркель в свое время, в 2015 году, и других: «Приезжайте к нам». Они их позвали – и пошел транзит! А самое опасное сегодня – этот транзит обеспечивается людьми: там люди формируют эти колонны, сейчас вот из Афганистана пошел приток, и он только начался. А из Афганистана хлынут люди, и их несколько миллионов, которые служили американцам в Афганистане, и американцы их тоже позвали, но приказали и Европе, и Центральной Азии их принять. Правда, центральноазиатские республики сказали: «Извините-извините». Куда они пойдут? Они пойдут в Европу. Американцы говорят: «Пусть временно у вас побудут». Так казахам, узбекам говорят, таджикам и так далее. Временно! Что такое временно – мы знаем.

- Это навсегда.

- Это же американцы. Ну они вам служили, ну заберите – сколько там – три или пять миллионов, заберите к себе. Нет. И вот пошли эти афганцы через центральноазиатские наши республики, через Россию, через Беларусь, туда, дальше. И не только этим маршрутом, имейте в виду, они идут и через Украину! Но Украина у них своя, они пока помалкивают. Беларусь чужая, надо молотить, а тем более у Лукашенко за спиной Путин стоит и его все время толкает на Запад (так же они пописывают). И миграционная эта волна – это гибридная война Лукашенко, поддерживаемая Путиным.

При чем тут Путин? При чем тут Лукашенко? Вы разбомбили Афганистан и туда, дальше… Ну и люди по вашему призыву едут к вам. Да, сейчас они нашли дыру в Беларуси, хотят к вам через Беларусь попасть. Они к нам приезжают, прилетают законно, они прилетают в наш аэропорт, в который коллективный Запад никого не пускает из своих авиакомпаний. То есть они для себя закрыли белорусский аэропорт? Но свято место пусто не бывает – сюда десятками ринулись самолеты из Ближнего, Дальнего Востока, из разбомбленных государств. Едут люди и идут на границу.

Вот вчера впервые около 2 тысяч, а может, чуть больше, сконцентрировались где-то в разных местах: в Минске, в лесах. Их подвезли туда. Я же говорю, что этот транзит обеспечивают люди: там на самолет посадят – самолет сюда прилетит, здесь их возьмут – на границу отвезут, через границу переведут. И там их принимают уже свои – поляки, немцы, украинцы.

- Вовлеченные в эту цепочку глобальную.

- Совершенно верно. И все за деньги. Это же не бедные люди едут оттуда, а если и бедные, то им собрали деньги. Мы эту цепочку полностью отслеживаем. И вот те, кто в Польше, а их же они уже поймали и даже вынуждены были объявить, кто они, – там не было белорусов. И всего два россиянина.

А десятки транзитеров, которые людей подкидывают, – это немцы и прежде всего поляки, ну и еще украинцы, литовцы. То есть там своя мафиозная структура, которая обеспечивает этот транзит.

Женщина то ли 15, то ли 20 человек везла в автомобиле! Недавно задержали, это в СМИ было. Это же все за деньги. А как получается? У них уже там, в Германии, Франции и в других государствах, эти ячейки созданы. Позвонили друг другу: «Приезжайте, мы вас примем». Там уже их ждут!

- То есть существует инфраструктура приема.

- Конечно! И знаете, они не едут на пустое место, они не едут в космос. Мигранты едут конкретно к тем людям, которые их ждут в Германии: у кого-то родственники, у кого-то друзья, у кого-то еще что-то. Если кто-то думает, что они просто одуревши бегут за тысячи километров, – это глупость. Все четко организовано. И Беларусь –   только этап данной цепочки.

- Короткий участок глобального транзитного пути.

- Абсолютно! И абсолютно не главный. Вы (Запад) закрыли фактически для себя и для своих компаний наш аэропорт. Россияне, китайцы и другие как летали сюда, так и летают. И – свободное место. А аэропорт – это тысячи работающих людей. Взлетно-посадочная полоса, стоянки, топливо, обслуживание, терминалы и так далее. Вы хотели нас удушить, нашу компанию в аэропорту, более того – самолетам компании «Белавиа» запретили даже над территорией Европы летать!

Ну хорошо, мы летаем в Россию, мы летаем в Китай, на этот же Восток и так далее (хотя ни один самолет «Белавиа» мигрантов сюда не привез, они на своих самолетах, на «Боингах» летают). И потом, они ввели против меня санкции, против белорусов, пошли на гибридную войну против Беларуси. Возьмите СМИ, экономику, политику, уже до военного, до безопасности добрались – гибридная война. И вы, безумцы, хотят, чтобы я вас защищал, от мигрантов в том числе?! Я не логично рассуждаю? Вы это устроили – получите.

И главное, мы же с ними недавно заключили договор о реадмиссии. По этому договору значит, что, если туда кто-то через нас убежал, а за прошлый или позапрошлый год всего 80 человек через нас прошло (за год – 80, а сейчас за сутки больше 2 тысяч проходит туда из Беларуси, по их данным… Мы точных данных не имеем, но думаю, что это так). Так вот, 80 человек – за год. Я сказал: «Хорошо, во-первых, мы с Россией должны договориться и с Украиной: если от них пришли, то мы им должны передать». Договорились, заключили договор. По этому договору они должны были построить у нас места пребывания людей, которых мы по реадмиссии заберем. И, введя против нас санкции, они все это бросили и не финансируют, и не строят эти так называемые лагеря.

- То есть на вас еще и возложили дополнительные финансовые расходы, по сути дела.

- Нет, так я и не буду это делать! Они нарушили, они вышли из этого договора, поэтому взятки гладки, как в народе говорят. Я к этому не имею никакого отношения. Бегут – пусть бегут. Как это? Что, я их к себе верну и анклавы здесь создам? У меня и так проблем хватает.

- Тем более, я так понимаю, они не хотят в Беларуси оставаться, они хотят туда, на Запад.

- Абсолютно. И те, кто у нас остается, вот, допустим, они там вытолкнули, избили, – беременные, вот среди этих людей на восьмом и девятом месяце беременные женщины…

- А почему такая жестокость?

- Вы удивляетесь, потому что Вы думали, что там права и свободы человека и нет жестокости?

- Но нам об этом они же постоянно говорят, учат!

- Постоянно. А на самом деле показали свое лицо.

Что вы бьете этих людей?! Они же прямо говорят: «Да мы не в Польшу идем! Нас позвали в Германию, мы в Германию идем, пропустите нас». Порезанные, поцарапанные…

Один из польских руководителей, не знаю какого уровня, недавно заявил, что «у нас около 200 человек убитых мигрантов». Это не один - два - три человека, а около 200! Почему об этом мир не знает? Почему правозащитники Германии, Франции, Великобритании и США молчат? Почему туда даже представителей средств массовой информации не пускают? Поляки объявили закрытую зону и никого на границу не пускают! Все эти кадры и снимки в основном шли от нас, но сейчас кто-то там прорывается через них и поднимается уже скандал и шум. При чем тут Лукашенко?! Вы же избиваете людей, которых вы туда позвали!

Поэтому это хорошо организованный процесс. И, допустим, требовать от меня, чтобы я как прежде и за собственный счет оплачивал этот процесс и останавливал его? Именно останавливал, а не финансировал, как американцы заявили, что я финансирую этих беглецов. Слушайте, у меня что, денег море?! Мне что, некуда деньги девать?! И вообще, факты на стол! Если я финансирую, положите факты на стол! Но это же американцы – а чего, они же великие, языком ляпнули – и забыли, что сказали…

Положите на стол факты, где хоть один человек из государственной власти профинансировал или даже бизнесмен. Люди помогают там, обычные и простые люди из деревни: берут банку огурцов, как у нас обычно, закатку и несут туда, и грибы, и прочее. Воду несут им, на границу, туда, где люди лагерями сидят! Ну так если люди голодные? Да, помогают. И слава Богу. Потому что мы белорусы. И вы бы точно так помогали. Нет, меня надо в этом обвинять… Все понятно, почему обвиняют.

Опасно другое – я боюсь, чтобы вот это противостояние на границе из-за мигрантов не привело к какой-то острой фазе. Это же почва для провокаций. Любую провокацию можно совершить! Я уже своих военных предупреждаю: «Аккуратно, ребята, смотрите».

Мы не стреляем поверх голов, как делают они. Наши вертолеты над ними не летают. Что такое на высоте 20-30 метров пролетел вертолет? Там сдувает этих детей, людей! Их запугивают просто. Вот их лицо, Игорь Юрьевич, вот это их лицо. Они всегда были такими. Что, мы войны начинали? То, что есть, мелочь по сравнению с тем, что они творили в 1941 году против нас, развязав Вторую мировую войну, Первую мировую войну. Это же их лицо! А мы положили 30 миллионов человек только здесь на фронтах, плюс еще Китай и Япония воевали, там же тоже погибло под 50 миллионов, как Си Цзиньпин недавно рассказывал мне. Ну подумаешь, ну погибло 100 миллионов, ну ничего страшного… Вот их лицо!

И еще. Внутри Польши, Литвы, а возьмите в Германии так называемый транзит власти, возьмите в Великобритании, возьмите во Франции великих лидеров – у них же проблем выше крыши, мы рядом с ними не стояли. Народы недовольны – а как это микшировать и нивелировать? Как? Надо объявить кого-то подонком, мерзавцем…

- Поиск внешнего врага – это отвлечение внимания.

- Да. Который нападет завтра на ту же Польшу. Да мы никогда не собирались и не собираемся нападать на Польшу, нам дай Бог обустроить эту территорию, которая у нас есть! А они спят и видят – в вашей программе поляк один заявил: «Нам вся Беларусь нужна».

- Это политолог Якуб Корейба, видимо.

- Да, ну да.

- Александр Григорьевич, вот смотрите, при Вас восходили звезды европейской политики, при Вас же они закатывались.

- Видел.

- И все: «Да, вот Лукашенко – тиран, диктатор, надо свергать!». Потом вроде хотели мириться, а потом снова конфронтация. Вот Вы, в общем-то, патриарх европейской политики, Вы знаете цену этим людям, этим политикам… Вот что на Западе происходит – деградация политических элит? Когда они успокоятся? Пойдут ли на нормальные взаимоотношения? Возможно ли это в принципе?

- Вы знаете, там нет сегодня политиков после Ширака, Шредера и других. Нет. А де Голля тем более, там их уже нет. И это говорит как раз о том, что ты только что сказал, – полная деградация произошла.

Вот я за ними наблюдал часто. Они как увидят телекамеру – расцветают: они и руками размахивают, они и улыбаются, они

и пиджачок, и все поправят, ходят... И это не политики, это люди, которые делают, пытаются сделать из себя политиков таких, знаете, рафинированных. И поэтому я говорю, что Фидель, Каддафи там, на Востоке, в этом древнем Востоке, где появилась цивилизация наша…

- Личности.

- Да. Междуречье, Месопотамия, Китай. А возьмите Си Цзиньпина – это гигант, это мощный лидер. Возьмите того же Путина. На него накатывают, а не было бы Путина – не было бы нашей цивилизации, Россию раздербанили бы. Время потребовало – сложилось, благодаря в том числе и Президенту Путину, спасли Россию. Это же тоже на моих глазах было.

Ну как могла «муттер» Меркель прославиться в Германии? Ну на их фоне она, действительно, была такой бабой крепкой, говоря по-русски. Хотя я не преувеличиваю ее роль, просто на их поле она была величиной. Да. А больше - никого.

Нет там сегодня политиков, которые бы радели за народ. А вот за свой карман, хорошо пожить, взятки и прочее... Никакой там свободы слова нет. Болтовня. Разлагающийся Запад. То, чего мы хотели в советские времена, вот это получили. И свидетельством тому является то, что они начали печатать евро, начали печатать доллары. Они обрушат экономику! Они просто своими руками свою экономику уничтожат и свою валюту, благодаря которой они осуществляют господство в мире. То есть они хватаются уже за то, к чему нельзя прикасаться, потому что это давало им богатство и давало власть в мире. А они это все разрушают своими руками.

Слушайте, что за Евросоюз? Сколько у них там, 500 миллионов, по-моему, или больше человек? Ни своей безопасности, ни своей армии! Смотрите, наступили «на хвост» австралийцам – они на 50 или 60 миллиардов долларов отказались от подлодок Франции. То есть американцы взяли за шиворот, и этого Макрона с Францией «опустили» в Атлантический океан. Ну вроде там дернулись, а потом утихомирились: так и надо. Вот их политика.

Европейский союз – 500 миллионов человек! Да мощь должна быть. Американцы должны, подплывая к вам (ЕС) на кораблях и подводных лодках, дрожать, заранее спросить разрешения подойти. А они (США) их прослушивают по всем направлениям: и телефоны, и так далее, и так далее. И тишина… Заявление в СМИ кто-то сделал – и тишина. Вот она, Европа. То же самое и Америка. Безумцы!

Поэтому в Европе нет сегодня мощных лидеров. Идут какие-то драчки, накаты друг на друга. Вот посмотришь, интересно будет с поляками – если бы это был кто-то, а не поляки, они бы точно на колени уже поставили какую-то Болгарию или еще кого-то. Этих – нет, потому что там за спиной американцы стоят. Все, что делают поляки вразрез с Евросоюзом, – это «дядя Сэм» отмашку дал. Они меня упрекают, и украинцы: «Вот там Лукашенко с Путиным: что Путин скажет – Лукашенко делает... Они там вместе». А я думаю: «Слушайте, ну не полякам, не Дуде и Моравецкому об этом говорить».

Нет там, Игорь, сегодня людей, способных творить историю. Обеднела, обнищала Европа. В противном случае они бы никогда себя не вели так в отношении Беларуси.

- Александр Григорьевич, вот такой вопрос. Вы с Путиным ведь прошли очень такой долгий путь вместе...

- Больше двадцати лет уже.

- Спина к спине в разные моменты истории, в разные, скажем, непростые периоды. Что Вас с ним связывает? Историческая ответственность за судьбы наших стран, общие ценности, взаимопонимание, чувства локтя? Что связывает Вас с Путиным? Как бы Вы могли сказать, в человеческом, политическом плане, в цивилизационном плане?

- Ну вот возьми личное. Мы с ним на «ты» всегда. У нас очень братские, теплые отношения с ним. Мы похожи чем? Мы, когда сидим за столом, я говорю: «Слушай, я вот иногда думаю, почему мы практически одинаково воспринимаем реальную действительность?». Философским языком говоря… Я говорю: «Ты дворовый, а я уличный. То есть мы пришли оттуда, с самого низа». Он говорит: «Точно».

- С земли.

- Да. Ты, говорю, во дворике в этом вырос. Он мне часто рассказывает. А я, говорю, вырос на улице. За мной некогда было кому-то смотреть. Отца не было, мать работала с утра до ночи. Сутками работала. И я на улице фактически вырос. И мы увидели эту жизнь. У нас были одни ценности. И у него, и у меня. Мы на них выросли. Поэтому мы одинаково воспринимаем эту действительность. Да, мы можем где-то по-разному, в силу каких-то обстоятельств перемалывать эту действительность и делать соответствующие выводы.

Но не буду это конкретизировать, сам понимаешь, но прошлый год для нас был уроком для обоих. И для меня, и для него. Мы поняли, что все эти вот разговоры – ширма, со стороны Запада, это просто разговоры. А они, как я сказал, войны здесь как развязывали постоянно, так нацелены и сегодня. Просто уже мы другие, они нас побаиваются. Но цели у них те же. И вот прошлый год в этом плане нас еще больше сблизил. И сегодня я даже затрудняюсь назвать вопрос, где бы мы расходились в оценках. Вот, по-моему, нет такого вопроса.

Ситуация очень сложная. Мы ее понимаем, ощущаем. И вот всякие, казалось бы, мелочи, они нас сближают в понимании тех процессов, которые происходят. Он понимает, что такое Беларусь, понимает то, что происходит на Западе точно так, как я понимаю. То есть у нас абсолютно единые подходы к оценке того, что сегодня происходит.

Он умеет выделять главные вопросы. Россия огромная, и если ты замелочишься где-то, то ты упустишь главные вопросы. Вот он умеет держать. Поэтому гиперзвуковые ракеты появились. Поэтому (Российская) армия переоснащена была. Он далеко видел, что может произойти вот в этой ситуации.

Поэтому у него многому можно поучиться. И даже не у него, а у тех людей, которые сегодня осуществляют политику в России. Вот у вашего этого коллективного российского руководителя многому можно научиться. У того же Саши Бортникова. Возьмите, я не ожидал, что Володин укоренится и наберет такую мощь. Он молодец. Матвиенко, конечно, – это патриарх, если можно сказать. Это ума палата и практика огромнейшая. Преданная, она очень преданная идеям. Ее уже не свернешь. Возьмите, Нарышкин ушел на СВР. Много сотрудничаем с ними. Молодец, на своем месте. Не хочу всех перечислять так. Мишустин пришелся ко двору. Гибкий, аккуратный, иногда чрезмерно. Но молодец. Очень образованный человек, подготовленный.

В целом, я же наблюдаю, с ними общаюсь.

Вот, недавно, совсем молодой приезжал к нам генеральный прокурор России. Молодец парень, толковый. Это будущее России, в них.

Возьмите Шойгу – аксакал. Он, как военный, придя из МЧС, прижился. Его военные уважают. Он знает, что делать.

Этот коллективный, мы говорим, Запад, а тут коллективный Восток «у брата» – многому можно научиться.

Конечно, я уже опытный, извините за нескромность, я за этим наблюдаю.

- Но это действительно так.

- Да.

- Еще раз говорю, Вы – патриарх европейской политики. Европейские политики должны к Вам приезжать, учиться, опыта набираться.

- А что Вы думаете?! Приезжали! Не хочу называть фамилии, которые задавали вопросы мне, совсем недавно: «Вы скажите (лидеры государств) я правильно поступил? А что Вы посоветуете?». А второй раз приезжали: «А вот это как? А вот это?».

Я не хочу сейчас называть фамилии. Я к этому отнесся по-человечески.

А возьмите Володю Зеленского. Как к своему ребенку к нему относился. Он: «Вот это, Александр Григорьевич, куда? Вот это, а это?». Я к нему относился по-человечески, помогал!

Но я понимал конфликт, он не любит Путина, не понимает. Путин жестко поставил себя. А я между ними «бегал», думал, все-таки мы же втроем, мы же славяне. Пытался все сделать.

Я ездил туда. Порошенко, он. Я их убеждал всех. С кем только я не встречался, с Турчиновым даже. «Давайте вот так сделаем, так».

Я делал это все как человек опытный, понимающий. Я не лез не в свое дело. Только когда меня просили.

Я приводил пример по Донбассу, когда мы с Путиным переговоры вели, в Красной Поляне, зимой, на лыжах катались. Мы сели, обедаем, он сидит, задумался про Украину. Я говорю: «С Украиной нужно что-то делать, все-таки наши люди». А он: «Ну а ты как думаешь?». И я начал рассказывать ему, свою точку зрения излагать. После Дебальцево, помнишь, когда там «мясорубка» эта была?

- Да-да, «котел».

- Вот как раз два дня прошло. Я и с Шойгу переговорил, и с ним на эту тему.

Меня первым поразил Шойгу. Он мне прямо сказал: «Знаете, Александр Григорьевич, на Украине надо что-то делать. Это не дело, что там происходит «мясорубка» на наших глазах в Дебальцево. И мне рассказал. Я говорю: «Ты мне подробно расскажи, что там произошло». И Шойгу мне рассказал, при Путине, у него в кабинете сидели.

Потом я высказал свою позицию, что и как, люди, общее, кого обижаем. Он говорит: «Передай Порошенко, я готов сделать все для того, чтобы восстановить нормальную жизнь в Донбассе. Мы найдем деньги, чтобы люди достойно, нормально жили».

Условие – просто выборы надо было провести. Нормально провести выборы.

Слушай, местные органы власти сегодня провели выборы. Завтра - послезавтра новое поколение придет и все забудется.

Фашисты уничтожили 30 миллионов человек! Но мы же с немцами общаемся.

И Путин предложил хороший вариант.

Я поехал к Порошенко, по полочкам разложил. Отказаться – нельзя. Отказался. Почему? Потому что кому-то этот конфликт очень нужен! Мы понимаем сейчас, кому!

Вот моя Патриархия. Потому что я был вовлечен в эти все процессы и погружен был серьезно в них. И правильно Вы сказали, не воевать надо со мною.

Вы посмотрите, у нас не было вот этой санкционной драки несколько лет. И минский процесс, вот здесь вот, на этих метрах, и люди собрались. Какое-то святое место этот Минск.

- Минск заменил Хельсинки, фактически.

- Да, совершенно верно. Пошел нормальный процесс.

Так я же видел это все. Они там друг друга, как у нас говорят, тузали (за воротник, за волосы хватали). А я ведь со стороны видел это все. И тогда Порошенко потирал руки, рад был, что это закончилось договором здесь, в Минске.

Почему не выполняете? Притом элементарно, я говорю как Глава государства, это элементарно сделать то, о чем договорились здесь. И уже при Порошенко, и Зеленский уже забыл бы, что такое Донбасс. Нет. Отмашку не дали, команду дали «вперед, фас», и пошло. Поэтому торпедируется. Вчера военные Украины сообщили: «Сегодня надо минский формат заменить на какой-то другой, где будут главными Соединенные Штаты Америки». Игорь, где Соединенные Штаты Америки, а где этот Донбасс?

- Ну да, а где Донбасс.

- Да, я и сам, когда в Минске соглашения начали торпедировать, публично сказал: «Не будет ничего». Почему? Потому что надо американцев заставить, чтобы они минские соглашения подписали, чтобы они были в этом процессе. Потому что украинцы уже тогда, при Порошенко, плясали под дудку американцев. Так оно и произошло. Но никак не могут быть тут американцы главными и верховодить этим процессом. Это не их конфликт. Это наш конфликт. Мы его должны разрулить. И война сегодня в Донбассе, всегда говорил Володе Зеленскому, и Порошенко говорил: «У тебя, Петро, у тебя война идет. Чего ты Путина обвиняешь? Неважно кто виноват. Отбрось это все. Но война идет у тебя. У тебя вот, вот за забором. Это твоя страна. Ты должен быть заинтересован делать хоть маленькие шаги к стабилизации там, чтобы люди жили нормально».

Нет. И не потому что они глупые. Но потому, что ими управляют. Поэтому и не складывается Минский процесс. Если бы завтра американцы сказали: «Так, подписал в Минске, договор есть – выполняй». Они бы быстро его выполнили. Ну извини, что я тебя увел в сторону, … я тебе примеры начал…

- Нет, на самом деле все, это все правильно. Ну, я искренне говорю, потому что понимаете, это интегральная составляющая, политический опыт. Вы видели, действительно, всех. Они все на Ваших глазах прошли и закончили политическую карьеру. А Вы до сих пор руководите страной и формируете глобальные смыслы, отвечаете на глобальные вызовы. Вы им противостоите. Вас не сломали. А сколько лидеров вот таких самостоятельных Вы видели, которые просто были уничтожены. Вы выстояли.

Вот эта попытка госпереворота, которая была в прошлом году, она осмыслена вообще, или еще, как бы не все приводные ремни вот этого маховика, нацеленного на уничтожение белорусского государства и белорусской власти, установлены? Что это все-таки было? Это было ситуативное развитие или подготовленный план? Эти люди - политика Запада? Вы, который вышел к силовикам и сказал, что не побежите и будете до конца с ними. Что это было? Как сейчас осмыслена эта ситуация спустя год с лишним?

- Нет, Игорь, знаешь, это не может быть осмыслено. Год прошел, второй год идет. Почему это не может быть однозначно осмыслено… Потому что появляются новые аспекты, появляются новые факты. Это во-первых. А во-вторых, мы-то полагали, что это «цветная революция». Знаете, цветочки, ягодки, тюльпанчики...

- Девушки в белом.

- Да. А ничего подобного. Это был мятеж.

- То есть все-таки это был вооруженный мятеж?

- Блицкриг. Они в долгую не собирались, потому что в долгую бесполезно. В долгую в Беларуси невозможно было. Мы думали революция, а когда все это случилось, уже через несколько месяцев осмысления, мы поняли, что и девочки, в коротких юбчонках, в белых халатиках, выскочившие на улицу, после того, как не удалось сломать заточками, гранатами, коктейлями Молотова, не удалось сломать нас на улице, начался другой период. Когда военные, омоновцы стоят, защищая памятник советским воинам, чтобы никто не подошел, девчоночка красивая подбежит, обнимет, цветочки солдату...

- Ну это методичка по Шарпу.

- Совершенно верно. Мы все это видели и понимали. Чтобы не убаюкивалось, я поручил министру обороны сделать заявление по поводу памятников. И говорю: «Ты их предупреди, что, если они сунутся к памятникам, будут иметь дело с армией, а не с милицией». И он вышел – генерал – возле стелы «Минск – город-герой», жестко все это изложил. Близко даже не подошли. Он им прямо сказал: «Если только сунетесь к памятникам, это наша память, говорит, то будете дело иметь с армией». Ни один. Боялись. Потому что, да, мы очень жестоко бы ответили, если бы только увидели, что они пытаются осквернить памятники.

Поэтому появляются все новые и новые факты. И мы все это пытаемся осмыслить. Тогда мы не думали, что там поляки. Кто за ними стоял, как это все было? Какую роль Украина, Латвия играли и немцы? Не до этого было. Надо было их остановить. Мы делали все, чтобы остановить. Ну а потом в процессе мы поняли, что никакая это не «цветная революция», это выбранный момент. Цель, глобальная цель одна – замкнуть этот пояс (вокруг России).

До меня Президента же не было. Я первый Президент Беларуси. Верховный Совет всем руководил. И тогда из-за того, что наши коммунисты прошлепали все, в Верховном Совете Шушкевич и иже с ним фактически верховодили, не руководили –а именно верховодили. 

Правительство наше, хоть оно и имело и должно было иметь мощь, но Вячеслав Францевич (Кебич), царство ему небесное, добрый был человек. Расхолодились. И как только Шушкевич стал Председателем Верховного Совета, здесь приземлился Клинтон. Мгновенно.

- В Минске?

- Да. Он прилетел, Президент Соединенных Штатов Америки. Прилетел сюда и пошел в Куропаты, где, как они заявляли всегда, жертвы сталинских репрессий. Такой Бабий Яр. Хотя там и немцы расстреливали и закапывали людей. Но им нужны были символы.

Поехал Клинтон, провел с ними переговоры. Это был такой визит поддержки наших националистов. Но потом так сложилось, что президентские выборы через год-два они проиграли. Поэтому я – для них враг. А потом референдум по Союзу с Россией, новая Конституция. Я же референдум провел по Союзу с Россией. Да, я пророссийский человек. Я не отрицаю это. Я ценю свое прошлое. Я родился фактически под Смоленском, в Орше, на границе. Я историк по своему первому образованию, советскую школу закончил. Это во мне осталось. Я не растоптал коммунистическое прошлое, став Президентом.

Есть у нас коммунисты, вот они 7 ноября (у нас, кстати, государственный праздник) тысячи людей пришли к памятнику, который стоит напротив Дома Правительства и Парламента. Мы никакие памятники не сносили, но начинали сносить. Уподобились россиянам, которые Дзержинскому памятник свалили и «наши» побежали, улицы начали переименовывать. Это все остановили.

Поэтому Лукашенко - не их человек. Хотя я по многим вопросам осуждал коммунистов. За то, что уничтожили Советский Союз. Сами своими руками. На моих глазах это было. Как могло случиться так, что один Лукашенко не голосовал за развал Советского Союза? А 360 человек в Парламент, и в основном были коммунисты. Ну как могло так произойти?! Да, я их критиковал, но ведь все наши достижения уходят корнями туда, в Советский Союз, советскую эпоху. Там зародилась наша государственность, мы почувствовали наконец-то, что мы народ. Мы начали печатать книжки на белорусском языке и разговаривать на белорусском языке, но мы не растоптали русский язык, потому что это наш язык. Это и белорусов язык. А что ж, язык – это живое. Мы то в Российской империи, то в Советском Союзе. Основной язык был русский, и мы принимали активное участие в развитии этого языка. У нас 100 процентов белорусов разговаривают на белорусском языке, но это им не мешает знать русский язык. Скажите, а что здесь плохого? Поэтому – как дедушка Ленин говорил – от какого наследства мы отказываемся? Зачем вообще уничтожать это, как и уничтожать наше родство с русским человеком. Мы на одно лицо люди, мы от одного корня, один народ. Всегда это говорил и говорю. Белорусский народ, и я в том числе, мы ценим то, что было тогда (в СССР). И мы никогда это не предадим.

Мы не будем родными на Западе, не будем, нас просто будут там использовать. Так, как используют Украину, но народ-то в чем виноват? Поэтому я это всегда понимал и понимаю. Не всегда, Игорь, это воспринималось и понималось в России в силу разных причин, ты лучше это знаешь. И меня упрекали, что я тут интеграцией «кормлю» Россию в очередной раз. Слушайте, никто никого не кормит. То, что мы сделали за эти годы – с Путиным, когда подписали этот Договор, мы же ратификационными грамотами с ним обменивались. Вот все, что сделано, начиная от обычного человека и заканчивая экономикой, обороной, безопасностью, ни одно государство в Союзе не сделало. Но самое главное, вот ты сел в самолет или по железной дороге, приехал сюда спокойно, точно так, как ехал бы ты в какой-нибудь Питер, допустим, какая разница, тебя на границе не проверяли, кованым сапогом в дверь не стучали.

В самолет сел, здесь вышел как свой человек. Без всяких вопросов. Мы тоже. Так это дорогого стоит сегодня, когда мир обезумел, ошалел и начал отгораживаться в национальных квартирах границами.

А оборона, безопасность, тут вообще у нас нет никаких вопросов. Я просто не все могу рассказать. Мы такие операции проводили, проводим и будем проводить в защиту нашей безопасности, что никакому Западу, Евросоюзу не снилось.

- Совместные операции?

- Конечно. У нас вообще нет никаких проблем. Если нам надо подключиться, ну и россияне наконец-то поняли, что КГБ Беларуси, пусть он значительно меньше, но это кулак мощный.

- Александр Григорьевич, а Вы знаете, в экспертной по крайне мере среде, в этом в России никогда никто не сомневался.

- Специалисты – да. Эксперты, специалисты – да.

- Кстати, это делает Вам честь, как Верховному главнокомандующему. Потому что спецслужбы сегодня – на острие событий. Разведка, контрразведка, безопасность. То, что Вы развиваете этот компонент, делает Вам честь с точки зрения понимания реальности существующих угроз.

- Потому что надо технически оснащаться, надо готовить людей. У нас по всем линиям люди учатся в России, пусть по несколько человек. Нам много и не надо. Чтобы подготовить высокого уровня руководителя, он должен видеть, что делается в нашей стране, в России. В Академии Генштаба наши военные обучаются. Сколько нам надо. И белорусы сидят за одной партой с россиянами. При Ельцине был момент, когда казахи, мы и другие с иностранцами обучались. Я говорю: «Борис, ты понимаешь, какое мы пятно ставим на наши отношения?». И когда Путин стал Президентом, я опять этот вопрос поставил. Через несколько месяцев все было решено. То есть нет секретов никаких.

Все-таки все было сконцентрировано в свое время в Москве – и советская разведка, и контрразведка. Это же огромная база, это знания. И Путин открыл это для белорусов. Мы вместе учимся, смотрим, как у нас, как у вас, и делаем соответствующие выводы. Военные и дипломаты – это образец наших отношений. Вот на ВГС, когда мы собираемся, мы всегда отмечаем дипломатов, военных, безопасность, спецподразделения и прочее, они никогда даже не спорили. У нас оружие одинаковое. Российским, советским оружием мы пользуемся, так же как и вы. У нас тактика, теория, практика, у нас все в принципе как было, так и осталось. Это дает нам возможность, разговаривая на одном языке, спецслужбам проводить совместные операции.

- Вы затронули вопрос Союзной интеграции. Четвертого числа (ноября) был подписан целый ряд важных соглашений. Хотелось бы услышать Вашу оценку нынешнему этапу и перспективу.

- Вы знаете, что касается четвертого числа, надо понимать, что мы обозначили, допустим, 28 конкретных направлений, это 28 союзных программ, по каким направлениям мы будем сосредоточенно работать. Но там прописаны наиболее общие направления. Общие черты. И сейчас в развитие каждой из 28 программ нам надо изменить законодательство в России, в Беларуси или создать новое, чтобы махину эту раскрутить. Мы больше трех лет работали над ними. В Сочи с Путиным зимой приняли решение и начали потихоньку идти этим путем.

И на пресс-конференции, если вы заметили, это подчеркивал Президент Путин, когда кто-то из российских журналистов вопрос задал. Путин сказал: «А что за проблемы? Мы, – говорит, – никого не принуждаем, никого не душим, мы создаем экономический фундамент для будущих наших отношений». То есть нынешний период характеризуется углубленными отношениями в сфере экономики, точнее, в социально-экономической ситуации, потому что это связано с людьми. И в социальном отношении, в общественном для людей мы сделали гораздо больше даже, может быть, чем в экономике. В экономике нам надо еще работать и работать. Это кооперация, единые программы, мы, наконец, начали делать по основным направлениям.

Допустим, интегральные схемы. Без них никуда, особенно когда (западные) санкции ввели. А у нас это в свое время было развито, и мы это не уничтожили. В России некоторые еще кусочки остались. И вот мы с Путиным приняли решение собрать это, пока еще живое есть, пока люди есть, конструкторы есть. Вот Семашко как раз работал инженером на «Интеграле», нынешний посол (в России), конструктор был. И я говорю: «Давай Семашко пусть займется этим». – «О, – говорит, – это хорошо». И вот они сейчас начинают клеить, склеивать эти интегральные схемы наших отношений в «Интеграле». Потом у нас ремонтные и военные предприятия по бронетехнике, и самолеты (тебе ближе), и так далее…

- У вас отличный есть завод по ремонту техники ПВО.

- Да. Мы уже фактически не самолет делаем, а очень многие комплектующие.

- 558 авиационно-ремонтный завод…

- Да, в Барановичах, блестящий. И мы решили кооперацию делать. Давайте договариваться! И необязательно этот завод приватизировать и переносить в Россию.

То есть продвинуто, давайте это объединять, давайте кооперироваться! И сейчас вот эти программы по налогам, давайте выравнивать базу налоговую. Давайте по таможне посмотрим, что можно сделать, лучшее у нас возьмем, лучшее у вас возьмем, объединим, и вот так появились эти программы. Сейчас надо их формализовать в конкретных законах и внутренних решениях. Я думаю, что два-три года…

- Это займет, да?

- Да. Если будем очень активно работать, как работали над программами. Вот, что самое главное, а вообще-то и препятствий нет для того, чтобы развивать эти отношения. Но я только хочу, чтобы не воспринимали интеграцию: «Вот, Лукашенко обещает…». Читай дальше – «привести Беларусь в состав России». Нет сегодня, Игорь, политика в Беларуси, который бы это смог сделать. Нам можно было в середине девяностых, потому что тогда наше с тобой было поколение. А сейчас появились уже два поколения после этого. А это другие люди. Посмотри на своего сына, он уже не совсем мыслит так, как ты или я.

 - Да, это другое поколение.

- Да, другое поколение, и мы это упустили. Мы с Путиным это понимаем. И потом, вы знаете, если после распада Советского Союза мы в мозгах понимали, что единство и интеграция – это обязательно объединение, то время сейчас поменялось. Мы, будучи суверенными государствами, настолько умны – я уже говорил про себя и про Путина, – имея два суверенных государства, можем иметь настолько тесные отношения, что как в едином государстве будет.

Зачем людей пугать, что кто-то потеряет независимость и суверенитет? Что Россия вступит в состав Беларуси, а Беларусь в состав России, ну зачем про это говорить? Надо просто делом заниматься и делать. Вот суть нашей интеграции сегодня. На новом этапе мы ее переосмыслили.

А самое главное. Мы сейчас работаем фактически (да есть споры, как я сказал, противоречия, а что внутри России их нет? И между нами есть), но мы работаем как одно государство. Назовите, где мы строим наши отношения как разные государства? Нет.

И прошлый год нас многому научил.

- Александр Григорьевич, вот идет процесс сейчас обсуждения реформы белорусской Конституции. Впереди уже обсуждения, и дальше эта модель будет выноситься, очевидно, на референдум.

- В феврале на референдум.

- Этот процесс идет. На выходе что будет?

- Будет приспособлен Основной Закон к нынешним реалиям. Уже прошло два десятилетия, по-моему, даже больше после того, как мы приняли свою Конституцию. Времена поменялись. Это урок прошлого в том числе года. Нас хотели поймать на «пераменах», по-белорусски говоря. «Перемены, перемены, давайте перемены».

Я к этому серьезно отнесся. Они на улицах кричали, наши оппозиционеры так называемые, мятежники: «Надо перемены, перемены!». Начиная от перемен – новый президент и так далее.

Я все это нормально воспринял. Но я сам, без них, понимал, что перемены нужны будут. Какие перемены?! Мы и менялись постоянно, но, наверное, надо было быстрее идти. И примерно три года назад не они, а я инициировал процесс изменения Конституции. Потому что перемены должны быть упорядоченные, а упорядоченные – это по закону, а Основной Закон – это Конституция.

Выступая однажды в Парламенте, я признался, что два варианта Конституции у меня были на столе. До выборов прошлого года это было, два варианта. Но я их отклонил, потому что они мало чем отличались от действующей Конституции. Там где-то запятую поставили, что-то добавили в какое-то предложение и так далее. Радикально не отличались.

Я покритиковал Конституционный суд, который был во главе подготовки этой Конституции. И сказал им так: «Вы готовьте проект Конституции мне на стол, но все, кто принимает участие, завизируйте, поставьте свою подпись». Как только сказал, что лично будете отвечать за предложения, так только «подмарафетили», «подштукатурили» и положили на стол. Никто не предложил изменения, но ни радикальные, а существенные, приспособленные к нынешнему периоду, потому что лично отвечать придется.

И вот это уже третий заход на Конституцию, мне пришлось это взять на себя. И подтолкнули к этому, к более активным действиям по Конституции, как раз прошлые события.

И, еще раз подчеркиваю, Игорь, они кричали: «Перемены». Хорошо. Давайте перемены. Сейчас они кричат: «Нет, Лукашенко тут проталкивает какую-то Конституцию. Под себя, перемены не нужны». Ну, куда уже больше под себя нынешней Конституции? Если не будет принята новая Конституция, они об этом тоже пишут, то останется эта Конституция. А по этой Конституции – диктатура. Поэтому начат был процесс конституционной реформы. Создали конституционную комиссию. Она проработала основные вопросы. Мы их собрали и уже в узкой конституционной группе, рабочей группе: юристы, умудренные практики, профессионалы, которые жизнь прошли. Это не только юристы. Они начали дошлифовывать эту Конституцию, которая пришла из конституционной комиссии. Это уже под моим руководством фактически, я постоянно с ними провожу консультации по Конституции. Потому что мне же на референдум ее выносить. Но и, наверное, как Вы сказали, Патриарх должен там свое слово сказать, чтобы не разрушить страну в результате. Потому что спрос будет с меня.

Вот мы уже имеем какую-то, как в советские времена говорили журналисты, «рыбу». То есть, мы уже имеем что-то сырое, но которое уже можно читать. Мы ее читаем, добавляем. Самый главный вопрос – это перераспределение властных полномочий. Вот надо таким образом перераспределить, чтобы у Президента забрать ненужные полномочия и передать тем, кто этим должен заниматься: Парламент, местные органы власти, Правительство и так далее. Узаконить Всебелорусское народное собрание конституционно. У нас оно же с середины 1990-х. Оно фактически живет. Это не выдумка. Его надо узаконить. Оно этого заслужило, если можно так сказать.

Потому, что первое Всебелорусское народное собрание – это тогда, когда был страшный раздрай. Когда вообще реванш могли взять эти националисты. И я тогда собрал это вече во дворце спорта. Было больше 4 тысяч человек делегатов. И это спасло страну. Тогда все увидели: да, народ сказал свое слово. И вот уже шесть таких съездов прошло. Каждую пятилетку мы проводим. Поэтому есть смысл узаконить. И на эти позиции отвести нынешнее поколение. Я это публично говорю. Вот мы с тобой должны отойти во Всебелорусское народное собрание и иже с нами. Вот это поколение, которое создало эту страну и которое помнит ту страну, в которой мы жили – СССР. И которое помнит и любит, и привержено ценностям, которые мы сейчас исповедуем. Идет новое поколение. Оно должно управлять страной. Оттуда и президенты, и премьеры, и Правительство, и депутаты, и сенаторы, и так далее. Они оттуда. Но мы должны все-таки видеть, что происходит.

- Какой будет механизм страховки от форс-мажоров?

- Я об этом думаю больше всего. Самый важный механизм – это все-таки наши белорусы. Знаешь, они не оголтелые… Ты, наверное, имеешь в виду, что придет новое поколение и вдруг там чего-то случится?

- На Ваших плечах груз исторической ответственности.

- Да.

- Вы создали эту страну. Вы ее вели. Провели через, собственно, разные периоды. И в значительной мере ассоциируете себя с теми процессами, которые проходили. Здесь важно ювелирно подойти к тому, чтобы перераспределение властных полномочий, новая модель власти и в то же время она была застрахована от каких-то политических форс-мажоров. Это очень важно.

- Я тебе должен сказать, что абсолютно тут застраховаться нельзя. Но я же прекрасно понимаю, что я человек не вечный. Я вместе со своими коллегами, создавшими эту страну, – не вечный. Придут другие. И это скоро произойдет.

Но, я еще раз говорю, белорусы не те люди, чтобы под ноги бросить то, что они создавали, и перевернуться, нет. Во-вторых. Вот Всебелорусское народное собрание – это один из страховочных моментов во власти, чтобы этого не произошло.

- Когда оно будет через Конституцию наделено...

- Полномочиями определенными. Я не хочу вперед забегать, какие у него будут полномочия. Ну, допустим, мы вот сейчас понимаем, что надо поднимать роль Конституционного суда. И не Президент должен формировать Конституционный суд. Потому что Конституционный суд должен давать и заключение по итогам президентских выборов. У нас сейчас в принципе так и получается, что Президент назначает судей всех, как и в России, проводит через сенат эту кандидатуру. Мы сегодня поговариваем о том, чтобы это вывести на Всебелорусское народное собрание. Может быть, даже и Председателя Верховного суда, чтобы, ну, как у нас говорят, чтобы судебная ветвь власти была независимой от исполнительной. И даже от Президента. И такие есть идеи.

Потом, объявление войны и мира. Отправка военных за пределы Беларуси и так далее. Социально-экономическое развитие на пятилетку мы всегда планировали на Всебелорусских народных собраниях. Рассмотрение основных вопросов. Вообще это высший представительный орган. Так он мыслится. Но ни в коем случае не допустить двоевластия! Глава государства, Президент, должен оставаться Президентом, у нас должна быть президентская республика. В противном случае страну уничтожим.

Импичмент Президенту – сложная процедура. Давайте выведем на Всебелорусское собрание. Центральная избирательная комиссия, которая делает заключения и организовывает президентские выборы, референдум, выборы депутатов и прочее, тоже есть предложение вынести на Всебелорусское народное собрание, чтобы сделать более независимой. Ну вот много таких вопросов. Я просто навскидку не хочу их перечислять. Мы опубликуем эту Конституцию. Но очень тонкая грань, чтобы это Всебелорусское народное собрание не довлело над Главой государства. Чтобы оно не вмешивалось там, где не нужно, в работу органов власти, но имело достаточно полномочий, чтобы не было этих форс-мажоров. Чтобы страна развивалась спокойно. Ну как у России примерно Госсовет.

- Александр Григорьевич, как Вы отдыхаете? Вы человек, не только политик. Мы вот с удовольствием в Телеграм-канале «Пул Первого» посмотрели 7 ноября. В здоровом теле – здоровый дух. Как Вы кололи дрова, ну, хочу сказать, в российской аудитории очень позитивно это было воспринято. Вы как отдыхаете?

- Вы знаете, Игорь Юрьевич, вот дрова – это ну не столько отдых сейчас. Сейчас все пандемия там, у меня есть своя практика, она из опыта исходит. Я вырос в деревне, какое там было здравоохранение…

- Народные средства?

- Да. Ну и надо было оберегаться как-то, вести образ жизни такой, чтобы меньше болеть. Чтобы иммунитет был нормальный. Тьфу-тьфу-тьфу я никогда в жизни не болел. И все это уходит туда, в детство, когда ты до этих «белых мух», как у нас снег называют, босиком ходишь.

Ну и потом, я еще был заточен на спорт, на эту жизнь такую, более открытую, здоровый образ жизни. Надо сказать, что речушка у нас там была, я все время бегал, уже земля подмерзла, босиком для закалки просто. В школе учился, бегал на речку до морозов, пока льдом не покроется, пробегусь сначала босиком, когда подмораживало, уже одевал кеды. (Помнишь кеды эти резиновые?) Бежал на эту речку, окунался там.

- Все помнят, как и в Черном море Вы купались после встречи с Путиным.

- Черное море – это хорошо. Это в речке температура была 4 градуса. А в Черном море 16 или 15 тогда было, когда мы ходили.

По своей профессии спортивной я футболист, хотя начинал самбо заниматься в студенческие годы…

- В хоккей играете же?

- Это когда я уже колено испортил. Я упал на колено, играя в футбол, справа в нападении играл, подавал мяч, попал в какую-то яму небольшую и упал на левое колено. Сейчас дало о себе знать. Тогда я уже начал играть в хоккей, хоккей он более мягкий, не такая нагрузка на колено. Хотя приличная нагрузка, но терпимо.

В поддавки мы не играем. Наоборот, у нас хотят выиграть. Но, конечно, в команду Президента приходят (это же любительская команда) бывшие хорошие хоккеисты. И они у меня тренируются круглый год, паузы нет. Кто против нас играет, они лето не играют, могут где-то сачкануть, а у нас жестко, минимум две тренировки в неделю, а то и три, если игра.

Вы знаете, вот эта пандемия показала… Нас Господь взял и встряхнул, потому что мы неправильно жили, неправильно живем. Сидячая работа, домой пришли, на диван легли, раньше газетку, а сейчас в айфон тычем, лежим, довольны, телевизор смотрим. А два часа в день отработать надо. Два часа – это закон. Поэтому я беру топор, иду рубить дрова.

И это полезно. И здоровое питание. Никогда не ешь ничего импортного – будешь жить долго.

- Белорусские продукты.

- Картошку – только нашу!

- Я понял.

- Арбузы. Начинали с голландских лет семь назад. Сейчас у нас по всей стране арбузы возделывают. Вот в этом году, год был такой сухой, арбуз не отличишь от узбекского.

- Ну сельское хозяйство – это сейчас всегда в плюс, учитывая рост цен на продовольствие в мире, его дефицит. Поэтому вопросы продовольственной безопасности, как и деньги за экспортные поставки, это, безусловно, была правильная политика.

- У меня был лозунг в первые президентские выборы: «Отвести народ от пропасти». Это общий был заголовок моей программы. И «Экспорт, жилье, продовольствие». Есть было нечего, все по талонам, жилье (жилье – локомотив… квартиру построил – мебель, пол, дерево, ковры, отделка, люстра, это тянет всю экономику. Если есть квартира, человек вынужден это покупать). А экспорт для нас – валюта. Нет валюты – ни нефти, ни газа не купим, поэтому мы определили три направления. И мы преуспели в этом. У нас, допустим, очереди нет для многодетных, в течение года получают многодетные квартиру.

- От государства?

- От государства.

- Социально ориентированное государство.

- Да, социально ориентированная экономика, в этом ее суть, мы в этом отношении очень много делаем, это не фейк. Вот я открывал в Могилеве больницу, кардиологические корпуса – терапевтический и хирургический; сердечная терапия и хирургия, у нас там трансплантация в областном центре. Не показушная, во всех областных центрах трансплантация почек, сердце больше делаем здесь, в центре, но и там тоже могут. То есть вот эти высокотехнологичные операции мы переносим ниже.

Я сам взял карту Беларуси и начертил, давно, лет 15-20 назад. Вот тут будут ФАПы, фельдшерско-акушерские пункты, вот здесь мы оставим участковые больницы. Потом создали больницы сестринского ухода. Я все эти точки по Беларуси прописал, вот здесь – районные больницы… Почему еще мы с (коронавирусной) инфекцией справляемся успешно? Потому что инфекционные больницы, в отличие от Запада, я ни одной не разрушил. А раз есть больница инфекционная в каждом районе, в каждой районной больнице, то есть и специалист. А если специалистов готовят, то есть и образование. Мы вот это не загубили. И у меня инфекционисты не лечат в пандемию. У меня работают обычные врачи, мы их обучили, а инфекционисты, это знаете, – золото. Группы создал, и они в регионах обучают этих врачей как лечить. У нас инфекционистов бы не хватило.

- Если бы, не дай Бог, удалась попытка государственного переворота, ведь люди, которые под этими лозунгами шли, они бы уничтожили все это.

- Конечно.

- Они бы все уничтожили, всю социалку обрушили…

- Украина, Игорь, копия была бы, как в Украине… Ты же видишь, что там происходит. Кошмар, а ведь мы же одинаковые были в этом плане. Но было бы хуже. Почему? Потому что все-таки Украина богаче – земли другие. Мы же северяне. И 30 процентов природного газа они еще добывают. И какую-то нефть добывали. А у нас-то этого ничего нет. Поэтому у нас бы было еще страшнее. Поляки давно бы уже прибрали эту территорию, уже бы поляки были под Смоленском, как когда-то.

- Что, действительно их войска стояли уже, были готовы?

- Все было готово, ты что. НАТОвские войска, американцы и прочие. Конечно, они мне простить не могут это. Слушай, какой-то там Лукашенко в Беларуси, и мы его тут не свергли и не сломали страну. Конечно, они не простят. Они вот готовят новый пакет санкций против нас.

- Александр Григорьевич, что должна сделать Россия, чтобы поддержать Беларусь?

- Я Путину говорю: «Главное, чтобы ты не дрогнул. Если будет трудно, чтобы я знал, что за спиной у меня есть старший брат, который не позволит обидеть младшего». Больше ничего не надо. У нас хорошая армия, подготовленная. Вооружена она неплохо.

Мы изучаем все войны. И мы четыре раза модернизировали свои Вооруженные Силы. И организационно, и штатно, и по технике. Но у нас война будет другая. У нас лесисто-болотистая местность. И если против нас будет наземная операция, нам надо уметь воевать на земле. А у нас не так-то просто это. В 1941 году начало войны прошлепали. А потом пришлось закрывать телами своих людей под Москвой...

- Сейчас не прошлепаем?

- Вот поэтому все делаем для того, чтобы не прошлепать. И когда в августе прошлого года я это увидел, я половину армии мобилизовал. Это были хорошие учения. Пол-армии!.. И перекрыл там, где надо перекрыть. И сам поехал под Гродно. И «Полонезы», что у нас были, и другие, «Точка-У». Хорошая машина. Мы испытываем, стреляем. За 100 километров летит. Оружие хорошее… Нам надо уметь воевать против той техники, которая к нам придет (с Запада). Нам надо не витать в облаках, а не забывать, что да, ракетами нас могут накрыть, но наземную операцию они никогда не проведут в Беларуси – мы к этому готовы. У нас Силы специальных операций. Я полностью оставил наших десантников.

- Витебская дивизия?

- Да-да, Витебская, которая воевала в Афганистане. Это такая, самые подготовленные.

Сейчас тормошу вашего Президента (Путина), мне надо здесь наши эти 500-километровые ракетные установки.

- «Искандер»?

- «Искандер». Ты часто про них говоришь. Мне надо несколько дивизионов на западном, на южном направлении, пусть стоят. Это 500 километров (дальность пуска), потому что наш «Полонез» - до 300 километров. Пуски были ракет на учениях «Запад-2021», одна ракета поразил цель с (вероятным круговым) отклонением четыре метра…

Поэтому мы видим, где и ракетой надо нанести удар, и «Точку» задействовать и (ЗРК) «Бук-МБ». Отличное оружие «Бук» – (зенитную управляемую) ракету сделали, пусковую установку новую.

Многое и по бронетехнике (сделали), очень важна сейчас мобильность, поэтому мы создали машины на МЗКТ, бронемашины, восемь-девять человек экипаж, как БТР. Поэтому вы не волнуйтесь, мы свою роль тут сыграем! Это вы даже можете не переживать.

- Нам бы в заключение какое-то эмоциональное, хорошее Ваше обращение к нашим читателям. Все-таки это силовая, чекистская, военно-политическая элита России.

- Я только могу, Игорь, повторить то, что я сказал. Наши братья россияне пусть не переживают за это острие в виде белорусов. Брестская крепость у нас жива. И россияне пусть не переживают. Мы здесь надежно держим нашу оборону. Главное, чтобы в нужный момент русский человек подставил нам свое плечо здесь. Никто нас, это я убежденно говорю, никто нас не сможет взять ни голыми руками, ни вооруженным образом. Только надо держать порох сухим. Это я вам гарантирую в Беларуси, что вы никогда не будете переживать за это направление, которое, к сожалению, стало важнейшим в наших оборонных мероприятиях. Поэтому будьте спокойны!