«Я решила расспросить своего прадедушку о его юности и попросила поделиться воспоминаниями о Великой Отечественной войне», – рассказала журналу «Национальная оборона» московская студентка Анастасия Ильина, правнучка участника Великой Отечественной войны, ветерана Службы внешней разведки Российской Федерации Виталия Викторовича КОРОТКОВА.
Интервью: Анастасия Ильина, студентка Московского государственного университета им. Мориса Тореза
Вначале – немного о моем любимом дедушке (буду его так называть – привыкла) – Короткове Виталии Викторовиче. Он родился 20 декабря 1927 года. Сейчас ему 94 года. Ветеран Великой Отечественной войны, участник тяжелейшей битвы на Курской дуге. Он прошел войну, выжил и затем всю жизнь посвятил работе, направленной на обеспечение безопасности нашей Родины – стал одним из лучших кадровых разведчиков. Награжден орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды, «Знак Почета» и многими медалями, в том числе иностранных государств, а также наградными знаками «Почетный сотрудник госбезопасности» и «За службу в разведке».
С дедушкой мы очень близки, много времени проводим вместе и очень часто беседуем на различные темы. Затрагиваем вопросы культуры, литературы, поэзии и, конечно, политики. В вопросах политики он истинный дипломат. Не дает субъективные оценки, а всегда оставляет поле для моих размышлений.
Ведь международные проблемы, локальные конфликты (включая спецоперацию на Украине) многогранные, имеют различные истоки и интересы разных сторон.
Но сегодня расскажу об одной из наших с ним бесед, которая касалась Великой Отечественной войны. Мне были интересны ощущения и чувства мальчика, который тогда был значительно моложе меня сегодняшней, жил в то время и видел все происходящее своими глазами.
— Расскажи, пожалуйста, как для тебя началась война? Как ты узнал о ней? Какие были первые мысли, эмоции?
— Как ты знаешь, я родился в Полтаве, в семье командира Красной Армии. Мой отец – Виктор Коротков был призван в армию в марте 1920-го года, в Гражданскую войну, после чего служил в Чапаевской дивизии, которая тогда размещалась в городе Полтава.
Детство мое прошло в гарнизонах в разных регионах нашей большой страны – Киеве, Москве, Житомирской области. 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война. Отдельная группировка советских войск, в том числе и танковая бригада отца, перешла границу СССР и вошла в Западную Украину. С этого времени дивизия моего отца стала размещаться в городе Львове.
Мы жили в большом, пятиэтажном доме, находившемся на одной из центральных улиц Львова, где в основном жили командиры Красной Армии. Рядом находился артиллерийский полк и казармы.
О начале Отечественной войны я узнал, как и все, по радио 22 июня 1941 года. Конечно, я и представить не мог, что это такое, тем более на тот момент СССР еще не был участником мировых военных действий. Для меня, мальчишки, это был странная новость! Я не знал и не понимал, что будет дальше. И только на второй-третий день, когда начались бомбежки Львова, я смог осознать, какая беда пришла к нам, к нашим людям, в нашу страну!
— Расскажи об эвакуации. Как она проходила?
— Я часто вспоминаю те дни. Дело в том, что мой отец в начале июня ушел в отпуск. Он получил путевку в санаторий под Киевом и уехал из Львова. 22 июня, в день начала войны, он был под Киевом. 23 июня, на следующий же день, он вернулся из санатория. В тот же день в штабе дивизии он узнал о новом назначении, во вновь сформированный танковый корпус. Естественно, ситуация была очень сложная, немцы наступали. Необходимо было как-то спасти семью. В это время в дивизии, в которой служил отец, находились несколько грузовиков, которые привозили из Харькова, где был танковый завод, запчасти. Узнав об этом, отец смог договориться о том, чтобы три грузовика подъехали 24 июня к нашему дому. Отцу было поручено командовать эвакуацией семей комсостава дивизии.
Так вот, помню, что грузовики приехали поздней ночью, в каждую машину посадили по несколько семей. В нашем было три семьи, а в кузове, вокруг нас, лежало большое количество ящиков. Ближе к рассвету мы выехали из Львова. Я смотрел на город со слезами на глазах. Горели дома, моя школа, слышны были взрывы. Мы двигались на Восток. На рассвете следующего дня были уже в небольшом городке Злочев. А там по проезжавшим по улицам машинам, которые эвакуировались на Восток, стреляли с крыш, с колоколен украинские националисты. К счастью, нам удалось благополучно проехать этот городишко.
А через насколько километров увидели семерку немецких бомбардировщиков. Они начали бомбить и обстреливать шоссе, по которому мы ехали. Нам всем пришлось выпрыгнуть из грузовиков и спрятаться в перелеске. Все лежали, мой папа, который ехал с нами, своим телом прикрывал мою сестренку Зою. После того, как бомбежка завершилась, мы сели опять в грузовики, которые чудом уцелели, и поехали дальше. Нам несказанно повезло! Если бы не эта возможность выехать из города, от нас бы ничего не осталось, нас бы уничтожили немцы или украинские националисты, потому что уже через пару дней после нашего отъезда город был уже полностью оккупирован фашистами.
С огромными трудностями мы добрались до Саратова.
— Знаю, ты несколько раз убегал на фронт!
— В 1942 году мы с моим приятелем решили прорваться на фронт, попасть в Красную Армию и бить врага! Среди мальчишек того военного времени это было массовое явление. Очень хотели помочь своей Родине. Вдвоем с приятелем залезли в товарный вагон и добрались до Саратова. Мы заранее готовились к побегу: у нас было немного хлеба, который сумели сэкономить и пара бутылок воды. Хлеба было совсем чуть-чуть, ведь в эвакуации все жили очень голодно. Наших скудных запасов хватило на несколько дней пути. Дальше мы просто терпели.
В Саратове нас обнаружил военный патруль, пару дней нас держали, проверяли, а затем отправили обратно. Но нас это не остановило, и уже через месяц мы опять попытались сбежать на фронт. Нас снова поймали! После этого мама была вынуждена написать отцу о моих «подвигах». Отец прислал мне письмо: «Если ты, сынок, сдашь экзамены за восьмой класс на «хорошо» и «отлично», помогу тебе попасть на фронт!».
Я выполнил обещание, данное отцу, а он сдержал свое слово! И сразу после экзаменов за восьмилетку, в мае 1943 года, получил от него справку о том, что я как доброволец направляюсь в Красную Армию, «в 55-ю танковую мастерскую Центрального фронта для прохождения службы». Сейчас бы сказали: «Попал на фронт по блату!». Тогда таких слов не знали.
— Что ты почувствовал, когда первый раз оказался на поле боя?
— В июне 1943 года я оказался на Центральном фронте в районе чуть севернее Курска, в танково-ремонтной мастерской. Мы ремонтировали подбитые танки. Иногда бригады выезжали на фронт, чтобы отремонтировать машины на месте, либо же наоборот, забрать их на ремонт. Когда наши войска шли в наступление, мы шли вслед за ними, на Запад.
Помню, как-то раз глубокой ночью, чтобы остаться незамеченными, провели нас к подбитым нашим танкам, чтобы мы обследовали прямо на поле боя Т-34. Кое-что сумели привести в боеспособный вид, кое-что мы были вынуждены эвакуировать. Это было в июле 1943 года. Конечно, было страшно, но я хотел воевать, а не прятаться! Поэтому чувство страха ничуть не останавливало, а даже подзадоривало!
— Извини, не могу не спросить, а как было организовано питание?
— Ели то, что нам давали, то, что нам варили в полевой кухне. Была какая-то похлебка и хлеб… Естественно, ни о каком полном обеде и речи идти не могло. Иногда, помимо похлебки, могла быть каша или картошка с куском мяса или рыбы, но это если повезет.
Но это ерунда, ко всему человек привыкает. Думаю, что можно даже привыкнуть к смерти, которая всегда где-то рядом с тобой. Но очень тяжело морально было вытаскивать из обгоревших танков тела танкистов.
— А как закончилась служба? Как встретил Победу?
— С фронта меня направили учиться в танково-техническое училище. Оно находилось на Урале, в городе Кунгур. 10 месяцев я там отучился, война уже близилась к завершению. Был апрель 1945 года. Большую часть нашего выпуска, молодых офицеров, отправили служить не в войска, которые были на Западе, а на Восток. Я попал на Второй Дальневосточный фронт, в танковый полк, заместителем командира роты по технической части.
Когда началась война с Японией, я и мой танковый полк форсировал Амур. Война довольно быстро завершилась, и после этого я был направлен по распоряжению Управления бронетанковых войск служить в Австрию. С Дальнего Востока прибыл в Москву, получил документы и выехал в Берлин. Новый год мы встречали между Познанью и Берлином в вагоне, полном людей в погонах. В начале января 1946 года я был на Восточном вокзале в Берлине.
Здесь должен признаться, что схитрил при составлении маршрута в Вену. Я должен был ехать через Западную Украину и Венгрию, но мне очень хотелось побывать в Берлине, который освобождать от фашистов мне не довелось. Кадровики пошли мне на встречу и дали возможность побывать в столице поверженной Германии. Сознаюсь, на Рейхстаге оставил свою подпись. Сбылась мальчишеская мечта!
— Как ты попал в разведку?
— На последнем курсе Московского юридического института нас стали приглашать на беседы представители различных ведомств. Несколько раз меня приглашала на беседу одна и та же дама, которая ни разу не сказала откуда она, но дала мне заполнить анкету. Я заметил надпись «МИД СССР», из-за чего подумал, что речь идет о работе во внешнеполитическом ведомстве. Но я ошибся. Мне было заявлено, что я отправляюсь на работу во внешнюю разведку. По окончании 101-й разведшколы меня определили в «немецкий» отдел разведки и направили в долгосрочную командировку в Австрию. Это было почти 70 лет назад! 70 счастливых лет! Интереснейшая работа, потрясающие люди, незабываемые встречи! Я очень благодарен судьбе, что так сложилась моя жизнь!
О своей работе в разведке дедушка почти ничего не рассказывает. Но я была бы плохой внучкой разведчика, если бы не узнала массу всего интересного самостоятельно. У него за плечами несколько длительных командировок в страны Европы и множество коротких поездок за рубеж. Работал с особо ценными источниками информации, среди которых руководящий сотрудник западногерманской разведки Хайнц Фельфе.
Дедушка очень любит мне повторять: «Контрразведка ищет врагов, а разведка – друзей». Немного узнав о его работе, я стала понимать глубокий смысл этих мудрых слов.
В ФРГ работа группы Фельфе приобрела характер балансирования на острие ножа. Координируя деятельность БНД против официальных советских представительств и разведки СССР на территории Западной Германии, Хайнц Фельфе одновременно согласовывал ее акции с другими спецслужбами ФРГ (БФФ, разведка бундесвера), а также с коллегами из стран НАТО. В результате этих контактов Фельфе заранее становились известны многие операции, планируемые западными спецслужбами против СССР.
В начале 1961 года Фельфе получил шифровку о том, что через неделю в обусловленном месте в Восточном Берлине его ожидают друзья. В назначенное время он вышел на встречу и вскоре был доставлен на виллу в Карлсхорст, где его встретили Виталий Коротков и несколько руководящих сотрудников советской разведки. В тот день исполнилось десять лет сотрудничества Фельфе в пользу СССР. И товарищи его тепло поздравили с этой датой.
Мой дедушка Виталий Коротков и Хайнц Фельфе проработали рука об руку много лет, за которые они крепко сдружились. Но жизнь повернулась так, что они были вынуждены расстаться, казалось бы, навсегда. Однако Виталию Викторовичу удалось возобновить контакты со своим немецким другом, уже когда оба были рассекречены.
Это письмо было опубликовано, и я храню его в своем маленьком архиве.
А еще хотела бы сказать, что считаю очень важным помнить о Великой Победе всего нашего народа, о личном вкладе каждого.
