Артиллерийские катера: боевые возможности
На военно-морских парадах в День ВМФ, что в Санкт-Петербурге, что в Каспийске, неизменно принимают участие артиллерийские катера (АКА) проекта 1204 «Шмель». Они открывают историческую часть парадов и несут боевые знамена соединений, прославившихся в годы Великой Отечественной войны.
Появлению этих катеров в составе ВМФ способствовал кризис в советско-китайских отношениях в 60-х годах прошлого века. Тогда вспомнили о бронекатерах (БКА) на Амуре, но оказалось, что к тому времени их «порезали на иголки», поскольку-де после Великой Отечественной войны СССР окружали исключительно дружественные государства. Дабы восполнить пробел в оборонном щите, призвали из ЦМКБ «Алмаз» конструктора знаменитых «плавающих танков», как уважительно именовали в годы Великой Отечественной бронекатера проектов 1124 и 1125, Юлия Юльевича Бенуа (1908-1966). Он в то время занимался совсем другой тематикой, но исполнять новое задание Родины взялся.
Ему не удалось увидеть свое новое детище в металле и на воде. Работу по «шмелям» после его смерти завершили сподвижники. Эти АКА, предназначенные для дозорной службы на реках и озерах, уничтожения речных судов и боевых катеров противника, содействия сухопутным войскам артиллерийско-пулеметным огнем, переброски десантно-штурмовых групп к месту высадки, а также для операций в прибрежных мелководных районах морей, при полном водоизмещении более 77 т и 24-узловой скорости несут 76-мм пушку в башне танка ПТ-76, спаренную с 7,62-мм пулеметом, спаренный 14,5-мм пулемет, который позже заменили на спаренный 25-мм автомат 2М-3М, и 17-ствольную 140-мм РСЗО БМ-14-17 с дальностью поражения береговых целей до 9-10 км. То есть получился достаточно небольшой боевой корабль, обладающий значительной огневой мощью.
ВМФ СССР и Морским частям Погранвойск КГБ в 1967-1974 гг. поставили 118 катеров проекта 1204. По мнению специалистов, они по совокупности характеристик и вооружению превосходили все зарубежные аналоги, но уступали БКА проекта 191М – послевоенной разработке Юлия Бенуа. Теперь в составе ВМФ РФ осталось четыре «шмеля». Они несут боевую службу на Каспии.
Будущий конструктор «речных танков» родился в творческой среде. С малолетства его окружали выдающиеся архитекторы и художники. Детство он провел в доме деда – академика архитектуры Юлия Юльевича Бенуа (1852-1929). Но Юлий Бенуа-младший изменил семейной традиции. После окончания школы при костеле Святой Анны он поступил в 1925 г. в ленинградский Политехнический институт, получив диплом которого стал работать инженером-исследователем НИИ судостроения, а затем в конструкторском бюро КБ Кронштадтского Морского завода. Вскоре Юлий Бенуа оказался в «Ленречсудопроекте».
Такие «перемены мест» во многом объяснялись социальным происхождением молодого специалиста. Выходец из дворянского рода французского происхождения (его далекий предок Луи Жюль Сезар Огюст Бенуа, бежавший в 1794 г. в Россию от Великой Французской революции, на новой родине получил имя Леонтий Николаевич и стал главным кондитером императрицы Марии Федоровны – супруги императора Павла I и матери императоров Александра I и Николая I) не мог не вызывать раздражения ОГПУ-НКВД. Тем паче, что многие представители семейства Бенуа после революции эмигрировали, а другие были сосланы или расстреляны как «враги народа». Похожая участь ожидала и Юлия Бенуа.
«Компетентные органы» собирались его сослать вместе с родителями – к тому времени разведенными – в Иргиз, что в Актюбинской области Казахстана. Но заступились коллеги. Они написали письмо наркому обороны Клименту Ворошилову, заявив, что «товарищ Бенуа» выполняет важнейшее государственное задание и без него обойтись никак нельзя. И это письмо возымело действие. Ворошилов распорядился Бенуа не трогать. Ослушаться ближайшего соратника Иосифа Сталина никто не посмел.
Какое же важнейшее государственное задание выполнял в «Ленречсудопроекте» Юлий Бенуа? Оказавшись в этой проектной организации, он поначалу занимался речными прогулочными судами. Под его руководством были созданы, например, «водные лимузины» – прогулочные речные теплоходы типа «Леваневский» водоизмещением более 170 т и скоростью 19 км/ч, вмещавшие до 300 пассажиров. Строительство серии из шести судов приурочили к открытию Канала им. Москвы. Их отличал великолепный дизайн. Обтекаемые формы надстройки, отделка внутренних помещений лакированными твердыми породами дерева и никелированным металлом, мягкие удобные диваны свидетельствовали об отменном вкусе конструкторов и придавали этим прогулочным судам изысканность. То есть Юлий Бенуа не посрамил семейные традиции. Проектировщики внедрили и много новых для того времени технических решений. Так, валопроводы собирались с применением редкого тогда материала – текстолита, а дизели дистанционно управлялись из штурвальной рубки.
А 22 июня 1932 г. «Ленречсудопроект» получил задание на создание двух бронекатеров – большого «амурского» и малого «днепровского». Возглавил их проектирование Юлий Бенуа. Уже в октябре того же года заказчику были представлены проекты БКА. «Амурский» катер стал называться «проектом 1124», а «днепровский» – «проектом 1125». Они были очень похожи, но отличались размерами, осадкой, составом вооружения и двигателей.
В 1935 г. на зеленодольском заводе «Красный металлист» (№340, ныне – Зеленодольский завод имени А.М. Горького) спустили на воду головной катер проекта 1124 (к началу апреля 1937 г. это предприятие сдало Амурской флотилии 28 катеров данного типа). Его полное водоизмещение составляло 41 т, длина – 25,3 м, осадка – 0,74 м, максимальная скорость хода – 21,6 узла (38 км/ч), которую обеспечивали два адаптированных для флотских нужд авиационных бензиновых двигателя ГАМ-34. Винты вместе с гребными валами, чтобы не повредить их при движении по мелководью, спрятали в тоннели. Высота борта над водной поверхностью не превышала 1,6 м, то есть БКА оказался малозаметным. Большое внимание было уделено непотопляемости и защите. Корпус разделялся водонепроницаемыми переборками на десять отсеков. Средняя часть катера представляла собой бронированную цитадель, в которой размещались моторное отделение, топливные баки, подбашенные отсеки с боезапасом и радиорубка. Особо сильную защиту имели цистерны с бензином, прикрывавшиеся двумя слоями брони. Однако конструкторы понимали, что артиллерийскими снарядами они будут легко пробиты, а тогда неминуемы пожар, взрыв и гибель корабля. Вот почему команда Бенуа придумала и внедрила оригинальное ноу-хау: для предотвращения возгорания и взрыва топливных баков в них подавался отработанный газ от двигателей, а затем через трубу выводился под воду, что, кстати, заметно снижало шумность работы моторов. Забегая вперед, скажем: за годы войны ни один бронекатер не погиб от взрыва бензобаков.
Вооружение БКА проекта 1124 включало две (носовую и кормовую) артиллерийские 76,2-мм установки в башнях танков Т-28 со спаренными с пушками 7,62-мм танковыми пулеметами Дегтярева (ДТ) и башенного зенитного 7,62-мм пулемета. Экипаж «букашки», как его именовал личный состав, включал всего 13 человек (одного офицера – командира корабля, 5 старшин и 7 матросов).
Пожалуй, единственным недостатком бронекатера были отнюдь не «лимузинные» условия обитаемости. Высота помещений отсеков не превышала 1,55 метра. Другими словами, даже человек среднего роста вынужден был перемещаться согнувшись. Но, во-первых, БКА не предназначался для дальних походов (автономность по запасам топлива составляла 325 миль, то есть чуть более 600 км), а во-вторых, приходилось выбирать между комфортом и боевой устойчивостью. Предпочтение было отдано второму. Конструкторам и морякам не очень пришлись по душе орудия в танковых башнях, поскольку стрелять из них с реки по целям, находившимся на крутом берегу, а тем паче навесным огнем, было затруднительно, а то и вовсе невозможно. Но для унификации вооружения сухопутных войск и поддерживающих их речных флотилий на этот недостаток закрыли глаза – тем более что у потенциальных противников подобных «речных танков» вообще не имелось.
Младший брат большого катера – БКА проекта 1125 – представлял собой уменьшенную версию первого. Его водоизмещение «сократилось» до 26,5 т, длина – до 22,65 м. Вместо двух двигателей – один, что повлекло снижение скорости полного хода до 19,7 узла. Вместо двух орудий устанавливалось одно носовое. Зато до трех увеличилось количество башенных пулеметных установок. Экипаж состоял из 10 человек.
Катера обоих типов отвечали, если прибегать к современной терминологии, требованиям стратегической мобильности. Их можно было перебрасывать с театра на театр не только водными путями, но и по железной дороге. Всего до начала Великой Отечественной войны судостроительные заводы сдали ВМФ и Морпогранохране НКВД 75 бронекатеров проектов 1124 и 1125 разных модификаций. Еще один катер, предназначенный для Аму-Дарьи и имевший индекс С-40, спроектированный группой конструкторов под руководством Б.Н. Четверникова, практически ничем не отличался от БКА проекта 1125. Но он для уменьшения осадки имел чуть большую длину и ширину, а также вместо бензинового двигателя оснащался двумя танковыми дизелями В-2.
С первых дней Великой Отечественной войны «букашки» вступили в бой.
Дунайская речная флотилия, оперативно подчиненная Черноморскому флоту, была сформирована в 1940 г. после воссоединения Бессарабии и Северной Буковины с СССР. Она включала дивизионы мониторов (5 единиц), бронекатеров проекта 1125 (22 единицы), катеров-тральщиков (7 единиц), отряд глиссеров и группу вспомогательных судов. Флотилия располагала 96-й отдельной авиаэскадрильей из 14 истребителей-бипланов И-153 «Чайка», береговыми артиллерийскими батареями, стрелковыми и пулеметными ротами. С началом войны ей придавался 4-й Черноморский отряд пограничных судов НКВД (четыре «морских охотника» и несколько малых катеров). Как видим, главными силами флотилии являлись именно бронекатера.
Флотилии противостояла речная дивизия ВМС Румынии (7 мониторов, 3 плавучих батареи и 13 сторожевых катеров). Уступая по количеству плавединиц советскому соединению, противник имел двойное преимущество по могуществу артиллерийского залпа. Дело в том, что румынские мониторы, построенные еще в Австро-Венгрии, были вооружены тремя-четырьмя мощными 120-мм пушками и хорошо бронированы. Спаренные 102-мм орудия советских мониторов проекта СБ-37 (типа «Железняков») могли иметь успех только при стрельбе с близкой дистанции при попадании снарядов в корабли противника под углом 90°. Только монитор «Ударный» (проект СБ-12), оснащенный двумя 130-мм пушками, был способен противостоять врагу. Учитывая эти обстоятельства, и строилась тактика действий Дунайской флотилии. Главная роль в ее реализации отводилась бронекатерам.
В 1 час 15 минут ночи 22 июня 1941 г. командный пункт Дунайской флотилии в Измаиле принял незашифрованный сигнал, состоявший всего из одного слова – «Ураган». Командующий флотилией контр-адмирал Николай Иосифович Абрамов немедленно приказал привести корабли и вверенные ему части в готовность №1. Корабли и суда были выведены из баз и замаскированы, а береговые батареи приготовились к немедленному открытию огня.
В 4 часа 15 минут с правого румынского берега начался артобстрел. В ответ раздались залпы с левого берега. Днем противник предпринял попытку форсировать Дунай, но не добрался даже до середины реки и вынужден был под огнем советских кораблей и батарей вернуться назад.
Несмотря на успешное отражение неоднократных попыток вооруженных сил Румынии переправиться на советский берег, ситуация для Дунайской флотилии складывалась не очень благоприятно. Практически в любую минуту на линии соприкосновения, которая проходила по реке, противник имел возможность нанести удар. Учитывая, что враг имел преимущество в воздухе (650 самолетов ВВС Румынии и 450 истребителей и бомбардировщиков 4-го немецкого воздушного флота), требовалось предпринять действия, которые бы если и не свели на нет, то хотя бы уменьшили его преимущества.
Дабы не допустить участия мониторов противника в активных боевых действиях, в ночь на 24 июня четыре бронекатера Дунайской флотилии под командованием капитан-лейтенанта В.А. Кринова выставили минные заграждения – 24 мины типа «Рыбка». Тут надо иметь в виду два обстоятельства. Во первых, БКА проекта 1125 не были приспособлены для постановки мин. То есть самодельные устройства, пусть примитивные, для их использования были созданы экипажами катеров буквально за сутки после начала войны. Во-вторых, противник, разумеется, оказался готов к подобному развитию событий. Поэтому он открыл огонь по «букашкам». Но умелое маневрирование и низкие силуэты БКА позволили полностью выполнить задачу. Только БК-112 получил повреждения и потерял ход, но его взяли на буксир и вывели из-под огня.
Вечером 24 июня четыре румынских монитора все-таки предприняли попытку прорваться из Галаца вниз по Дунаю. Советская береговая артиллерия встретила их огнем. Очевидно, из-за близкого разрыва снаряда сдетонировала одна из «рыбок». Над водой поднялся высокий столб воды. Этого оказалось достаточно, чтобы румынские корабли повернули и легли на обратный курс. Больше они не делали попыток прорваться вниз по течению.
В ночь на 27 июня четыре БКА под командованием капитан-лейтенанта Ф.В. Тетюркина попытались выставить минное заграждение у входа в Тулчинский рукав. Там катера встретили два румынских монитора, обрушившие на них десятки снарядов. И хотя «букашки» поддерживали своим огнем советские мониторы «Ударный» и «Мартынов», только двум бронекатерам удалось поставить восемь мин. Однако и этого хватило, чтобы противник не выбирался из рукава.
В те же дни была предпринята дерзкая операция по захвату территории врага. Это было необходимо для того, чтобы лишить противника возможности обстреливать главную базу флотилии Измаил мониторами из Тулчи и береговыми батареями с полуострова Сату-Ноу. Именно на этот полуостров утром 24 июня 1941 г., то есть на вторые сутки после начала Великой Отечественной войны, с трех бронекатеров были высажены взвод морских пехотинцев и рота 79-го погранотряда. Десантники захватили 70 румынских солдат и офицеров, два артиллерийских орудия и 10 пулеметов. Атака была столь неожиданной и дерзкой, что противник просто не успел опомниться. Потерь убитыми среди участников десантной операции не было. Только десять бойцов получили ранения.
Для закрепления успеха в 17.00 того же дня на Сату-Ноу бронекатера доставили стрелковый батальон 51-й Перекопской стрелковой дивизии. Так Вооруженные Силы СССР начали первый бой на территории врага. К исходу 24 июня на правом берегу Дуная были заняты селение Пардина, острова Татару, Большой и Малый Даллар. Так за неполные сутки плацдарм расширился почти до 40 км по фронту.
А когда стемнело 25 июня, с четырех БКА и 10 пограничных катеров под командованием капитан-лейтенанта И.К. Кубышкина тремя эшелонами в румынском городе Килия-Веке был высажен десант из трех батальонов 23-го стрелкового полка. Выбравшиеся из поросшей камышом протоки катера с первым эшелоном для обеспечения скрытности шли с выключенными моторами. Моряки и десантники отталкивались ото дна шестами. И только когда подошли к вражескому берегу, включили двигатели. Для противника десант оказался полной неожиданностью. 26 июня к 10 часам утра Килия-Веке была полностью захвачена. Румынский диктатор маршал Иону Антонеску телеграфировал в ставку Гитлера, что десять тысяч большевистских солдат вторглись на территорию его страны.
26 июня еще несколько небольших подразделений 51-й дивизии были высажены в разных местах от Килия-Веке до Сату-Ноу. Таким образом образовался 70-километровый советский плацдарм на румынском берегу Дуная. Он удерживался бойцами Красной Армии и пограничниками при активной поддержке кораблей Дунайской флотилии. С лучшей стороны зарекомендовали себя бронекатера проекта 1125. В отличие от мониторов их легче оказалось замаскировать в тени береговых деревьев и в камышах. И находясь под боком у пехоты, они в любой момент готовы были открыть огонь по наступавшему противнику.
Несмотря на многократные попытки румынской армии сбросить советский десант в Дунай, красноармейцы очень малыми силами вплоть до 19 июля удерживали 70-километровый плацдарм. А затем последовал приказ командования оставить позиции. Дело в том, что немецкие войска, развивавшие наступление вглубь советской территории, стали угрожать северному флангу и тылам Южного фронта.
Бойцам, находившимся на захваченном у румын плацдарме, до последней минуты не сообщали о предстоящей эвакуации. Бронекатера, которые выделили для транспортировки красноармейцев, подошли ночью на веслах. Как только десант был снят с плацдарма, корабли Дунайской флотилии пошли на прорыв в Черное море. В Карантинную гавань Одессы прибыло 100 вымпелов, которые сразу же были привлечены к обороне города.
В боях на Дунае в июне-июле 1941 г. из 22 бронекатеров два погибли от огня неприятеля, а два поврежденных были потоплены своими экипажами, чтобы они не достались врагу.
«Речные танки» лучшим образом зарекомендовали себя не только в боях на Дунае, но и на Припяти и Днепре. Вот почему 18 августа 1941 г. Государственный комитет обороны решил достроить 68 заложенных бронекатеров проектов 1124 и 1125 и заложить еще 66 бронекатеров на предприятиях Наркомсудпрома и 44 – на заводах Народного комиссариата речного флота. Но при выполнении этой задачи столкнулись с большими трудностями. СССР лишился ряда судостроительных предприятий на юго-западе страны, включая киевскую «Ленинскую кузницу». Предприятия Наркомречфлота не имели опыта строительства боевых кораблей. Был прекращен выпуск башен для танков Т-28, а башни Ф-34 с 76-мм орудиями от танков Т-34, которые решили ставить на бронекатера, были в дефиците. Наркомату танковой промышленности перешли «Красноармейская верфь» в Сталинграде и завод «Красное Сормово» в Горьком.
Практически строительством БКА занимались зеленодольский «Красный металлист» и завод №638 в Астрахани. Позже к ним подключились пермский завод №344, судоремонтные верфи Куйбышева, Новосибирска, Омска и Красноярска. Но для ритмичной их деятельности не хватало брони, башен Ф-34 и двигателей ГАМ-34. На заводе №340 технологию работы с броней наладили только в 1942 году. К этому времени у стенок завода скопилось 18 БКА проекта 1124.
Юлий Бенуа и его товарищи вместе с заводчанами искали решения возникших проблем. Вместо башен Ф-34 предложили устанавливать устаревшие, но имевшиеся в арсеналах ВМФ 76-мм зенитные пушки Лендера образца 1914/15 годов. К этим зениткам подходили снаряды танковых орудий. Пушки Лендера разместили на 30 катерах проектов 1124 и 1125 завода №340.
В Сталинградской битве только шесть БКА 2-го дивизиона Волжской флотилии, оснащенные пушками Лендера, переправили в Сталинград с левого берега 53 083 воина, около 2000 т грузов и эвакуировали из сражающегося города 23 727 раненых бойцов и 917 мирных жителей. По мере поступления башен Ф-34 эти пушки заменялись.
Когда позволили возможности, башни с неэффективными для целей ПВО пулеметами ДТ заменялись на спаренные башенные 12,7 мм пулеметы ДШК. Учитывая успешное использование минного оружия БКА Дунайской флотилии, с весны 1942 г. на корме палуб вновь строящихся «букашек» монтировали рельсы и обуха для крепления мин. Бронекатера проекта 1124 могли принять по восемь мин, а БКА проекта 1125 – по четыре. С 1943 г. на некоторых бронекатерах стали размещать пусковые установки нового грозного оружия – РСЗО-24-М-8 с 24 82-мм или 16-М 13 с 16 132-мм реактивными снарядами М-8 и М-13. Это значительно повысило огневую мощь катеров. В проект 1124 внесли изменения, касающиеся увеличения артиллерийского боекомплекта.
У БКА обоих типов усилили корпус. Иллюминаторы оставили только в кубрике и радиокаюте. Бронирование бензоцистерн увеличили до 14 мм. Для командира для улучшения обзора в боевой обстановке на крыше рубки смонтировали танковый поворотный перископ. Была установлена телефонная связь командира с пушечными башнями, с кормовым румпельным отсеком и с машинным отделением. Для улучшения живучести радиосвязи применили штыревые и поручневые антенны по периметру рубки. При строительстве катеров полностью перешли на сварку корпусов.
С 1942 г. на БКА проектов 1124 и 1125 стали устанавливать четырехтактные ленд-лизовские двигатели фирм Hall-Scott мощностью 900 л.с. и Packard мощностью до 1200 л.с. Они были надежнее ГАМ-34, но требовали более высокой квалификации мотористов и более качественных горюче-смазочных материалов.
По мере возможностей улучшались бытовые условия для экипажей. Вместо пожароопасных плит с примусными горелками по предложению Юлия Бенуа на катерах стали устанавливать специально разработанные котлы-плиты, предназначенные для отопления помещений и для готовки пищи. Они работали на жидком топливе, на угле и дровах. Моряки одобрительно отнеслись к их внедрению.
Еще одно предложение Юлия Бенуа оказалось чрезвычайно полезным.
Как известно, зимой реки и озера в России обычно замерзают. А во время войны поддержка пехотных частей огнем бронекатеров оказалась очень нужной. Для того чтобы продлить время навигации БКА, необходимо было что-то придумать, дабы битый лед не мешал маневрам и не сдирал краску с корпуса, что приводило к его активной коррозии. По инициативе Юлия Бенуа катера «одели» в деревянные «шубы». Их корпуса «обшили» досками толщиной 40-50 мм, которые защищали днище и борта на 100-150 мм выше ватерлинии от шуги и тонкого льда. Эта «шуба» почти не влияла на осадку из-за плавучести дерева. Благодаря этому нехитрому изобретению советские бронекатера на Ладожском и Онежском озерах получили возможность воевать на две-четыре недели дольше, чем суда флотилий противника.
А бои там велись жестокие. Осенью 1941 г. экипажи «речных танков» БК-99 и БК-100 стояли насмерть на Неве у Ивановских порогов и на Свири. После тяжелых повреждений и пожаров на кораблях они ремонтировали их подручными средствами и снова вели в бой. БК-99 при переходе из Новой Ладоги в Морье 18 ноября затерло льдами. Но катер удалось вывести из западни, восстановить и снова отправить на линию фронта.
Бронекатера проекта 1124 воевали в шхерном отряде Краснознаменного Балтийского флота, истребительном отряде охраны водного района Ленинградской военно-морской базы и отряде бронекатеров Ладожской военной флотилии. Катера прикрывали артиллерией суда и конвои на линии Ленинград – Кронштадт, участвовали в десантных операциях.
И все-таки эксплуатация бронекатеров проекта 1124 в боевых действиях на Ладоге и особенно в Финском заливе продемонстрировала их недостаточную мореходность. Вот почему Бенуа и его сподвижники получили задание на проектирование морского бронекатера (МБК). Потребность в нем была велика, поскольку надводные корабли Балтийского флота, начиная от эсминцев и выше рангом, из-за сложной минной обстановки и постоянных налетов вражеской авиации не имели возможности выйти в море. Их заменить могли небольшие малозаметные, но достаточно вооруженные бронированные корабли.
В осажденном Ленинграде в сентябре 1943 г. в КБ завода №194 («Адмиралтейские верфи») под руководством Юлия Бенуа был разработан МБК проекта 161. Морской бронекатер отличался развитым бронированием и хорошей мореходностью.
При водоизмещении 157,8 т, длине 36,2 м, ширине 5,5 м и осадке 1,28 м МБК, или как их еще называли «шхерные мониторы», с экипажем из 38 человек несли две 76-мм пушки в башнях Ф-34, две 45-мм полуавтоматические пушки 21-К и 37-мм зенитный автомат 70-К и три 12,7-мм пулемета ДШК. Корпус разделяли 12 водонепроницаемых отсеков. МБК сохранял плавучесть при затоплении любых двух отсеков. Броня обеспечивала защиту от огня пушек калибром 20-мм на дистанции 100 м и более. Цитадель имела по бортам 52-мм бронирование и бронепалубу толщиной в 18 мм. Цитаделью прикрывались двигатели, топливные баки и частично артпогреба. Боевая рубка была сварена из 60-мм листов с 40-мм крышей и командирской башенкой. Два двигателя Packard располагались ниже ватерлинии, топливные баки отделялись от них водонепроницаемой переборкой. Двигатели и топливные баки размещались внутри цитадели.
Несмотря на наличие двух 1200-сильных двигателей, из-за отсутствия редукторов, производство которых оказалось невозможно наладить в условиях осажденного города, нормально снять мощность с них не удавалось. Поэтому скорость «шхерных мониторов» оказалась ниже 15-узловой контрактной – всего 13 узлов. Впрочем, это обстоятельство не помешало МБК успешно воевать. Эти катера принимали участие в десанте в Мерекюла 14-17 февраля 1944 г., Выборгской наступательной операции 10-20 июня 1944 г., Моонзундской десантной операции 27 сентября – 24 ноября 1944 г. и Земландской наступательной операции 13-25 апреля 1945 года. «Шхерные мониторы» поддерживали огнем своих пушек также атаки торпедных катеров Краснознаменного Балтийского флота.
В конце августа 1944 г. корабли Дунайской флотилии, вновь сформированной на базе Азовской флотилии, вошли в устье Дуная. Ее ядро составляли бронекатера проектов 1124 и 1125. Эти БКА строились или модернизировались по улучшенным проектам. Все они несли 76-мм пушки в башнях Ф-34 танков Т-34 и башенные спаренные 12,7-мм пулеметные установки. На ряде «букашек» были установлены реактивные системы залпового огня 24-М-8 (на БКА проекта 1125) или 16-М-13 (на БКА проекта 1124). Некоторые большие бронекатера для усиления противовоздушной обороны соединений получили 37-мм зенитные автоматы 70-К.
Корабли флотилии включились в операции Красной Армии по освобождению Белграда, Бухареста и Будапешта. Бронекатера поддерживали своим огнем наступающие части, высаживали десанты в тылу противника, перевозили воинские подразделения на берег, занятый врагом. Фашисты не жалели мин, дабы сдержать натиск Дунайской флотилии. Водные артерии были завалены затопленными ими баржами и другими судами, чтобы всячески затруднить действия флотилии. Но мелкосидящие маневренные «речные танки» научились преодолевать преграды.
Апофеоз случился 11 апреля 1945 г. в Вене, которую Красная Армия освобождала от нацистов. Для того чтобы с меньшей кровью и быстро переправиться на правый берег Дуная, а затем развить успех, нужно было захватить Имперский мост – единственный уцелевший в австрийской столице. Но он находился в той части города, которую контролировал противник. Мостом важно было завладеть и потому, что он связывал две группировки немецких войск, державших оборону Вены. Их коммуникацию требовалось прервать.
И вот средь бела дня вверх по Дунаю рванул ударный отряд из пяти бронекатеров (БКА) под командованием старшего лейтенанта С.И. Клоповского. Противник опешил. Потом долго не мог взять на прицел юркие катера. Тем временем они успешно форсировали «завалы» на своем пути – фермы взорванного фашистами главного Венского моста. Кстати, именно это препятствие и стало причиной дневного рейда. Ночью преодолеть его было невозможно. Бронекатера, прикрываясь дымовой завесой, вели яростный огонь из пушек и пулеметов по врагу. Моряков поддержали береговая артиллерия и штурмовая авиация. Головной бронекатер поставил дымовую завесу, после чего БК-233 высадил 53 бойца, одно орудие, два пулемета на одном берегу Дуная, а БК-234 на другом – 50 бойцов, два пулемета, два противотанковых ружья. Другие «речные танки» вели огонь в упор по огневым точкам врага. Мост был стремительно захвачен. Гитлеровцы не успели его взорвать.
Но это было только начало боя. Противник подтянул к мосту значительные силы пехоты с танками, самоходными орудиями и минометами. Атаки превосходящих сил врага по обоим берегам реки следовали одна за другой. Неся большие потери, десантники все-таки держались более двух суток.
13 апреля сводный штурмовой отряд морской пехоты Дунайской флотилии под командованием старшего лейтенанта И. Кочкина прорвал оборону противника в районе Венского моста. В прорыв был введен стрелковый полк 80-й гвардейской стрелковой дивизии. С большими потерями он сумел пробиться к Имперскому мосту и соединиться с десантом, от которого в живых осталось несколько человек. После жестокого боя главные силы дивизии тоже вышли к мосту. 16 советских САУ на большой скорости форсировали мост и заняли круговую оборону на западном берегу. Этот момент стал переломным в штурме Вены. Части восточной группировки противника к исходу дня были уничтожены или капитулировали, а гитлеровские войска из западных районов города начали спешный отход.
В штурме Имперского моста участвовал девятнадцатилетний матрос Дунайской флотилии Георгий Юматов – будущий народный артист РСФСР, сыгравший множество военных ролей, в том числе Алексея Трофимова в ставшем культовым фильме «Офицеры». Сам Георгий начал службу на катерах еще шестнадцатилетним парнем в 1942 году. Он пережил три утонувших катера, на которых воевал, три тяжелых ранения, контузию и обморожение рук. Юматов был сигнальщиком, а когда требовалось, морским пехотинцем ходил в штыковые атаки на врага. Вот как вспоминал народный артист о штурме Имперского моста: «Мы шли на бронекатерах. Подходим к последнему мосту… Авиация «не работает» (это случилось потому, что была опасность разбомбить своих с воздуха – прим. редакции). Мы уткнулись носом в бык (так называют опоры мостов – прим. редакции), то есть встали посередине моста, по которому в это время отступала танковая дивизия СС «Мертвая голова». Оба берега у немцев. Причалили, матросы забросили «кошки» и по канатам забрались туда. Мальчишки по девятнадцать-двадцать лет. Пробрались туда, взяли гранаты-связки и под танки! Паника. Переполох. Радист успел на катере отстучать: «Матросы захватили мост». За этот бой получивший тяжелое ранение Юматов был награжден медалью «За взятие Вены», которая дополнила медаль «За взятие Будапешта». Еще в ряду его наград была медаль Ушакова под №6, которой награждались моряки за проявленное личное мужество. Георгий оказался одним из немногих выживших в том десанте. Его хотели даже представить к званию Героя Советского Союза. Но Юматов не отличался дисциплинированностью, и решение так и не состоялось.
Штурм Имперского моста не только способствовал быстрейшему освобождению австрийской столицы от нацистов, не дал разрушить исторические здания, примыкающие к Дунаю, но и спас жизни тысячам венцев. Ведь в случае неудачи десанта советскому командованию для подавления сопротивления врага пришлось бы обрушить на город многие тонны бомб и снарядов.
Вместе с дунайцами также доблестно на завершающем этапе Великой Отечественной войны сражались моряки вновь воссозданной в 1943 г. Днепровской военной флотилии. Ее бронекатера дошли до Берлина. Они оказывали огневую поддержку частям Красной Армии на Кюстринском плацдарме в 60 км к востоку от столицы третьего рейха. Из-за разрушенных мостов войти в Шпрее они не могли. На автомобилях в Берлин перебросили только около десятка полуглиссеров типа ПГ-117, которые помогали форсировать водные преграды у самого Рейхстага.
«Букашки» Юлия Бенуа свой поход, как в песне, закончили у Тихого океана. Они в составе Амурской флотилии принимали активное участие в разгроме японской Квантунской армии в Маньчжурии, которым завершилась Вторая мировая война.
С 1936 по 1945 гг. включительно ВМФ СССР получил 97 БКА проекта 1124, 151 БКА проекта 1125 и 7 БКА типа С-40, то есть 255 бронекатеров. Из этого количества в боях были безвозвратно утрачены 12 БКА проекта 1124, 39 катеров проекта 1125 и 3 БКА типа С-40, всего – 54 единицы. «Речные танки» сражались на всех европейских и дальневосточных фронтах, где имелись более-менее судоходные реки, озера и каналы. Для Краснознаменного Балтийского флота в годы войны в Ленинграде построили 20 морских бронекатеров проекта 161, три из которых погибли в боях. После войны до 1947 г. достроили еще два катера проекта 1124 и 52 БКА проекта 1125.
За создание «речных танков» Юлий Юльевич Бенуа был удостоен лишь медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945». Но, пожалуй, главной заслугой для конструктора стало то, что более половины корабельных соединений ВМФ СССР, ставших в годы Великой Отечественной войны гвардейскими и краснознаменными или удостоенных орденов, – чисто «бронекатерные» или смешанного состава, но в которые входили БКА. Недаром во многих городах «букашки» Бенуа установлены в качестве памятников героическим советским морякам и создателям их оружия.
Конструкция «речных танков» оказалась простой и надежной. Катера имели достаточно высокую живучесть и обладали значительной огневой мощью среди кораблей своего класса. Но к концу войны, во время которой получили развитие многие новые ударные средства, стало очевидным, что модернизационный потенциал БКА проектов 1124 и 1125 исчерпан. Время потребовало бронекатера нового поколения.
В 1946 г. на пермском судостроительном заводе №344 (позже стал называться «Кама») построили малый бронекатер проекта 191 разработки ЦКБ-19 группы Юлия Бенуа. Он отличался от БКА проектов 1124 и 1125 защищенностью, мореходными качествами и вооружением, а также силовой установкой. Его водоизмещение составляло 53 т, длина – 25,94 м, ширина – 4,3 м, осадка – 0,65 м. Экипаж включал 15 человек.
Прежде всего расскажем о бронировании корабля. Во-первых, цитадель была экранирована. Внешняя ее часть закрывалась стальными листами толщиной 7 мм, заваленными под углом 9° в сторону палубы. Бортовая броня цитадели тоже составляла 7 мм. Броневая защита траверз цитадели также экранировалась (7+7 мм). Палуба цитадели покрывалась стальными листами толщиной 10 мм. Впервые в практике катеров этого класса 7-мм броневой пояс закрывал весь корпус по ватерлинии и ниже ее на 250 мм. Разумеется, бронировались боевая рубка и артиллерийская башня. Натурные испытания показали, что эта система выдерживает попадания пуль крупнокалиберных пулеметов и снарядов малокалиберных пушек.
Конструкторы увеличили развал бортов БКА в носовой части корпуса. Это улучшило мореходные качества катера.
Наконец, бронекатер получил орудие главного калибра, которое могло стрелять по высокому берегу и по целям, находящимся вне прямой видимости, а также, хотя бы теоретически, по самолетам. Такие возможности имела специально созданная для БКА корабельная установка МК-85 с 85-мм пушкой ЗиС-С-53 в башне танков Т-34-85 и Т-44. Угол ее возвышения составлял 77°. Из нее можно было поражать объекты, находящиеся на дальности 15 км. На новом «речном танке» имелись два башенных спаренных 12,7-мм пулемета ДШК. Катер мог принять до 8 мин Р-1 или «Мираб». За счет демонтажа кормовой пулеметной башни бронекатера вполне можно было разместить РСЗО.
Бронекатера часто действовали у самого берега, где, случалось, застревали на мелководье. БКА проекта 191 располагали специальным устройством для снятия с мели. Оно состояло из двух свай с талями, по-походному располагавшимися на палубе в носу.
Предполагалось ставить на катера этого типа по два дизеля М-50. Но они оказались пока не готовы к эксплуатации. Поэтому на БКА проекта 191 разместили два танковых дизеля В-2. Однако они, имея мощность по 600 л.с. каждый, позволяли катеру развивать только 15-узловую максимальную скорость, что было недостаточно для бронекатера нового поколения. Поэтому серийное строительство новых «речных танков» велось по откорректированному проекту 191М. Флот получил 118 таких боевых единиц.
Супербронекатер отличался от прототипа наличием двух V-образных 12-цилиндровых дизелей М-50 мощностью по 1000 л.с. каждый. Максимальная скорость хода возросла до 23 узлов. Кроме того, были заменены пулеметные установки. Вместо башен с ДШК катера получили башни 2М-6 с более мощными и эффективными 14,5 мм пулеметами Владимирова.
Группа Бенуа продолжала совершенствовать «речные танки». В 1951 г. на Ижорском заводе спустили на воду два предсерийных бронекатера проекта 192. Внешне они практически не отличались от БКА проекта 191М. А вот их бронирование было усилено. Толщина бортовых экранов увеличилась до 10 мм, а цитадели – до 8 мм. Угол наклона экрана достиг 15°. Экранированной стала рубка (14+10 мм – передняя стенка и 10+8 мм – задняя). Боковые стенки выполнялись из однослойной брони толщиной 30 мм. Крыша рубки имела толщину 10 мм. Все это привело к увеличению водоизмещения БКА до 67 т и снижению максимальной скорости до 22 узлов.
Строительство супербронекатеров проекта 192 так и ограничилось двумя единицами. Советский Союз решил, что ему не придется воевать на реках. Это аукнулось через десять с лишним лет. И тогда к проектированию артиллерийских катеров проекта 1204 снова привлекли Юлия Бенуа.
Для него это десятилетие не пропало зря. Юлий Юльевич занялся разработкой судов на воздушной подушке. Под его руководством были созданы экспериментальные катера МК-01 и МС-01 с камерным и сопловым способами образования воздушной подушки. Под началом Бенуа началось проектирование малого десантного корабля на воздушной подушке проекта 1232 «Джейран». Этот летающий над волнами корабль мог транспортировать два танка или пять бронетранспортеров со скоростью 50 узлов. Для ВМФ СССР с 1970 г. было построено двадцать таких МДК. Но Юлию Бенуа не довелось увидеть их стремительное парение над волнами.
