Без раскачки военно-морской аналитик Джерри Хендрикс берет быка за рога
«Для того, чтобы сохранить свои лидирующие позиции в мире, Соединенные Штаты должны принять сознательное решение вернуться к статусу морской супердержавы, – такими словами он открывает статью, опубликованную американским изданием консервативного толка National Review. – США необходимо признать, что у них больше нет ни средств, ни стратегической готовности к тому, чтобы продолжать свои попытки быть «всем для всех народов мира».
Сегодня в американских средствах массовой информации, в выступлениях политических и военных деятелей Соединенных Штатов часто можно встретить тезис о необходимости укрепления ВМС США. Тут, как говорится, ничего нового. А вот с признаниями того, что сегодня у США «больше нет ни средств, ни стратегической готовности» управлять всеми делами в мире, приходится сталкиваться нечасто, особенно когда они звучат из стана консерваторов.
Расскажем о самом Джерри Хендриксе. Он стоит того. Его точное имя Генри, но по традиции, принятой в ВМС США, за ним закрепилось уменьшительно-ласкательное Джерри. Родившийся в штате Индиана, то есть в американской глубинке, в 1966 г., он окончил местный университет Пердью, где получил степень бакалавра в области политических наук. И пошел служить на флот, точнее в морскую авиацию. После года обучения управления самолетами Хендрикс оказался в эскадрилье VP-10 патрульных самолетов P-3C Orion, развернутых на базах средиземноморских государств, в районе Красного моря, а затем в Северной Атлантике и в Карибском бассейне. Начало службы Хендрикса пришлось на пик «холодной войны», когда ВМС США и ВМФ СССР жестко противостояли друг другу практически на всей акватории Мирового океана. Потом наступил спад напряженности. Джерри оказался на борту атомного авианосца Theodore Roosevelt (CVN-71), действовавшем в Средиземном море и в Персидском заливе. Офицер отвечал за обеспечение полетов. Позже он написал книгу «Военно-морская дипломатия Теодора Рузвельта» (Theodore Roosevelt’s Naval Diplomacy). Это не мемуары о службе на авианосце, а работа по философии и становлению американской военно-морской мощи, хотя и явно навеянная авианосной биографией автора.
Тут уместно заметить, что Джерри Хендрикс не только служил на флоте, но и усердно учился. Он получил степень магистра в сфере национальной безопасности в престижнейшем Гарвардском университете, а затем защитил докторскую степень в области военных исследований в британском Королевском колледже.
Такого ценного кадра, имеющего опыт службы и обладающего богатым багажом знаний, не могли не заметить в Пентагоне. Хендрикс работал в аппарате начальника военно-морских операций, то есть главкома ВМС, и министра ВМС США. Закончил он службу в 2014 г. в звании кэптена, то есть капитана 2-го ранга по-нашему, в должности директора Командования военно-морской истории и наследия.
Очевидно Хендриксу надоело глотать архивную пыль и перебирать музейные ценности. Он устремил свои силы и знания на гражданское поприще, впрочем, без отрыва от военной и военно-морской деятельности. Тем паче Вашингтон предоставляет здесь самые широкие возможности. Отставной кэптен поступил на работу в Центр новой американской безопасности – негосударственной организации, где он был старшим научным сотрудником и директором оборонных программ. Потом стал вице-президентом консалтинговой фирмы Telemus Group, специализирующейся на военных вопросах.
В Вашингтоне Хендрикса, что называется, заметили. Его приглашают в качестве эксперта на Капитолийский холм на слушания по оборонным проблемам. Он – автор таких известных изданий, как Foreign Policy, National Interest, Fox News, New York Observer, Japan Times, Politico и ряда других. В прошлом году увидел свет его трактат «Обеспечивать и поддерживать ВМС: почему военно-морское первенство является первой и лучшей стратегией Америки» (To Provide and Maintain a Navy: Why Naval Primacy is America’s First, Best Strategy), который получил высокую оценку в военных кругах США. Основные позиции этого труда нашли отражение и дальнейшее развитие в статье, опубликованной в National Review.
«На данном этапе своей истории наша нация должна еще раз тщательно осмыслить свое уникальное геостратегическое положение в северной, богатой ресурсами части Западного полушария, отделенной от превратностей евразийского континента двумя огромными океанами», – пишет Хендрикс. И далее указывает: – Страна должна взять на себя обязательство, как это изначально делали ее основатели, в полной мере воспользоваться своим географическим положением и реализовать всеобъемлющую внешнеполитическую, экономическую и военную стратегию, которая должна быть сосредоточена в первую очередь на обеспечении безопасности и стабилизации четырех великих глобальных общих достояний человечества – морей, атмосферы, космоса и киберпространства – как средств сохранения выдающегося положения страны при условии ее отказа от обременительных и слишком отвлекающих иностранных обязательств по военным действиям на суше».
Тут мы, с одной стороны, видим новую версию давней американской геополитической концепции «острова», а с другой – наблюдаем попытку возрождения популярной за океаном вплоть до начала Второй мировой войны политики изоляционизма, которая предусматривала невмешательство США в конфликты вне американского континента. Но поскольку Хендрикс говорит о четырех великих глобальных общих достояний человечества – морях, атмосфере, космосе и киберпространстве, где все-таки предусматривается американское доминирование, – то речь идет уже скорее о неоизоляционизме.
Концепция «острова» гласит, что Соединенные Штаты – государство, отделенное от других частей света большими океанскими пространствами, своего рода «рвами», заполненными глубокой водой, что позволяет США в случае надобности изолироваться от остального мира, особенно в периоды войн и конфликтов. До поры до времени эта концепция работала. Даже участвуя в двух мировых войнах, благодаря океанам, США уберегли свою территорию от разрушений и гибели гражданского населения. Лишь внезапная авианосная атака японцев на Перл-Харбор явилась единственным исключением.
Но после Второй мировой войны ситуация стала меняться. Теория «острова» оказалась несостоятельной. Можно даже назвать точную дату ее крушения. 4 октября 1957 г. в Советском Союзе на орбиту был запущен первый в мире искусственный спутник Земли, то есть СССР продемонстрировал возможность наносить ракетно-ядерные удары по территории Соединенных Штатов. А океаны из глубоких рвов, защищавших Америку, превратились в скрытные позиции подводных лодок для атак по США.
Уже в конце 1957 г. на Северном флоте была сформирована 140-я отдельная бригада подводных лодок – первое соединение подводных ракетоносцев под командованием капитана 1-го ранга Сергея Хомчика. В нее входили четыре субмарины проекта АВ611 (Zulu V – по классификации НАТО), созданных на базе больших дизель-электрических подводных лодок проекта 611. Они-то с 1958 г. первыми начали патрулирование у берегов Америки.
С сегодняшней точки зрения это были довольно примитивные субмарины. При подводном водоизмещении 2415 т лодки несли по две баллистические ракеты Р-11ФМ конструкции Сергея Королева с дальностью стрельбы 150 км и мощностью боевой части 10 кт. Имелись также торпеды в качестве оружия самообороны. Для размещения ракет и приборов, обслуживающих их, пришлось отказаться от одной группы аккумуляторных батарей. В результате наибольшая подводная скорость ДЭПЛ проекта АВ611 по сравнению с базовым проектом 611 упала с 15 до 12,5 узла, а дальность подводного хода снизилась с 440 до 290 миль. Старт Р-11ФМ производился из надводного положения, что демаскировало носитель. Предстартовая подготовка занимала не менее двух часов. В течение этого времени лодке перед всплытием надлежало идти неизменным курсом на скорости 3 узла на глубине 30-40 м, что тоже не способствовало скрытности.
И тем не менее появление лодок 140-й отдельной бригады вызвало в Соединенных Штатах состояние, близкое к панике. В 1958 г. директор ЦРУ Ален Даллес подготовил для президента США и американского Конгресса секретный доклад, в котором говорилось, что к восточному побережью Соединенных Штатов наведываются русские субмарины, «способные внезапной атакой уничтожить 1600 кв. миль (4144 км2) территории в индустриальных районах страны». Конгрессмен Карл Дархем заявил корреспонденту агентства Associated Press, что у американских берегов шныряют 184 советские подводные лодки. У страха глаза велики! Ведь «остров» начал уходить из-под ног.
Второй раунд советского подводного нашествия случился осенью 1962 г., когда во время Карибского кризиса к берегам США подошли шесть советских субмарин 641 и 611 проектов, оснащенные торпедами с ядерными зарядами РДС-9, мощностью около 20 кт (о наличии этих торпед американцы, правда, не догадывались).
Весь Атлантический флот США был по приказу президента Джона Кеннеди поставлен на уши. Благодаря огромным усилиям, превосходстве в количестве военной техники, задействованной на море и в воздухе, американцам удалось заставить всплыть на поверхность три советские подлодки, две из которых после зарядки аккумуляторов погрузились и ушли от преследования. Одной субмарине во время большой американской «охоты» удалось оторваться от противолодочных сил ВМС США. А еще две лодки оказались вообще не обнаруженными.
Казалось бы, кубинский поход для советских подводников сложился не очень ладно. Но североморцы под командованием адмирала Владимира Касатонова изучили промахи и ошибки, а также безусловные достижения Кубинского похода. Глубокому анализу были подвергнуты противолодочные действия ВМС США. И уже в 1963 г. к берегам Соединенных Штатов был отправлен целый отряд дизель-электрических подводных лодок: трех проекта 611 и одной ракетной К-153 – ДЭПЛ проекта 629 под командованием капитана 2-го ранга Владимира Лебедько. Эта субмарина несла три баллистические ракеты Р-13 мегатонного класса с дальностью стрельбы до 600 км.
Эти БРПЛ были нацелены на Вашингтон и его окрестности, где располагались важные военные объекты. В свою очередь, торпедные ДЭПЛ были призваны вести разведку и отвлекать на себя внимание от К-153.
С той поры было положено начало регулярным боевым службам советских подлодок у берегов США. «Остров» перестал существовать.
Современные российские РПКСН обладают несравненно большими возможностями по сравнению с дизельными ракетоносцами конца 50-х – начала 60-х годов. Например, подводные крейсера стратегического назначения проекта 955А за рубежом окрестили «самыми смертоносными субмаринами в мире». По мнению западных экспертов, суммарный залп только РПКСН проектов 667БДРМ и 955/955А способен уничтожить Соединенные Штаты. Сокрушительные удары крылатыми ракетами «Калибр-ПЛ» и в перспективе гиперзвуковыми «Циркон» по бывшему «острову» могут наноситься российскими многоцелевыми атомными и дизель-электрическими подводными лодками. Близка к реализации идея академика Андрея Сахарова о создании сверхбольшой торпеды Т-15 с ядерным зарядом большой мощности. Сейчас проходят испытания скоростного самоходного подводного аппарата «Посейдон» с ядерной силовой установкой и ядерным зарядом чудовищной мощности. Подобные «дроны» можно использовать не только для атаки на корабли противника, но и на его берега, где расположены военные объекты и центры управления.
Джерри Хендрикс пытается разделить страны на морские и континентальные. Это тоже не новая идея. По его словам, древние государства Тир и Карфаген, потом Венеция и Великобритания – «одни из немногих малых и средних государств, которые достигли великого могущества благодаря мудрому осуществлению стратегии морской державы». А уж Соединенные Штаты и вовсе «были созданы как морская держава». Действительно, все эти страны, занимавшиеся торговлей, были тесно связаны с морем. США конечно же никакой «державой» в пору своего создания не были, не обладали регулярным флотом, но были очень зависимы от экспорта-импорта, говоря современным языком, с Европой.
Континентальные державы, по Хендриксу, сосредоточиваются «на наземных стратегиях контроля территорий и ресурсов». В их числе называются Персия, Рим, Китай и Россия – все великие империи. «Очень важно понимать, что континентальная держава может использовать морскую мощь, – подчеркивает доктор в области военных исследований, – как это делали наполеоновская Франция и Советский Союз, не становясь «морскими державами», потому что их стратегические цели оставались континентальными».
Персия и Рим, безусловно, были морскими державами. Достаточно вспомнить Mare Nostrum («Наше море»), как именовали Средиземное море древние римляне. Без господства на нем они просто не могли бы создать свою великую империю. Нельзя не вспомнить о набегах на ладьях дружин князя Олега к стенам Царьграда, когда древнерусская государственность еще только складывалась. Наконец, великий китайский мореплаватель адмирал Чжэн Хэ (1371-1435) задолго до Колумба открыл Америку и на своих огромных для того времени кораблях обошел Индийский и Тихий океаны. Все эти морские рейды были нацелены не столько на захват территорий, сколько на развитие торговли.
Как указывает Хендрикс, сегодня около 80% мировой торговли по объему и 70% по стоимости перемещается по морю. Кроме того, около 95% данных в мировой экономике передаются между континентами по подводным кабелям, а всевозрастающая доля бурения и добыча энергоресурсов и сырьевых ресурсов осуществляется со дна океанов. Но это не значит, что Мировой океан должен принадлежать Соединенным Штатам. А ведь Хендрикс пишет, что «американцы всегда инстинктивно понимали существо экономики, связанной с теорией свободного моря, которая позволяет сырьевым ресурсам и готовой продукции массово перемещаться на кораблях».
Не знаем насчет «инстинктивности», но сегодня американцы под предлогом «свободы навигации» навязывают свои правила мореплавания. Однако сами Соединенные Штаты редко давали примеры такой «свободы». Во время войны за независимость (1775-1783) американские корабли нещадно нападали на суда британских купцов. Они фактически активно занимались пиратством и во время Англо-американской войны (1812-1815).
Испано-американская война 1898 года велась под знаменем свободы. Однако привела к фактической американской колонизации Филиппин и Кубы. И победу в ней США одержали лишь благодаря наличию более сильного и более современного флота, нежели у Мадрида.
Нельзя забыть о морской блокаде Кубы 1962 года, которая, разумеется, не имела ничего общего со «свободой навигации».
Пожалуй, единственными примерами отстаивания «свободного моря» в американской истории стали две Берберийские войны начала ХIХ века. И то в них США прежде всего преследовали свои собственные интересы. Им просто деваться было некуда. Полунезависимые от Османской империи североафриканские государства (Алжир, Тунис и Триполитания) нещадно грабили североамериканские торговые суда даже тогда, когда им выплачивался щедрый выкуп. В конце XVIII века сумма дани берберийским пиратам составляла до 20% национального дохода Соединенных Штатов, но и это не останавливало «джентльменов удачи» Варварского берега. В отличие от европейских государств, имевших в Средиземном море сильные флоты, которые сдерживали пиратов, США военно-морскими силами там не обладали. Поэтому президент Томас Джефферсон направил в далекое море военные корабли. Первая Берберийская война (1801-1805) – кстати, первая война США за рубежом, которая велась под девизом «Миллионы на защиту, но ни цента на выкуп», – после ряда боевых действий на море и на суше завершилась подписанием договора с триполитанским пашой о прекращении боевых действий.
Во время эпохи наполеоновских войн североафриканские государства перестали соблюдать договоренности. В 1816 г. американская эскадра девять часов бомбардировала Алжир, тем самым серьезно ослабив силы берберийских пиратов, которые пошли на попятный.
Хендрикс сетует, что «экспансия страны на запад в XIX веке, а затем и вильсоновские решения о заключении иностранных союзов и вступление в мировые войны в Европе и Азии в XX веке породили в американском стратегическом мировоззрении сдвиг от морской державы к традиционному континентализму». Именно благодаря такому «смещению», Соединенные Штаты и стали великой империалистической державой ХХ века. Но время всяких империй имеет свои границы. Косвенно это констатирует и Хендрикс: «Из-за двух глобальных кампаний войн с терроризмом страна теперь оказывается и стратегически, и экономически истощенной, в то время как Россия и, что более важно, Китай становятся все более сильными державами». Но истощение наступило не из-за войн с терроризмом, а потому что Вашингтон взял на себя непосильные обязательства править миром.
Честно говоря, многие пассажи Хендрикса, руководившего Командованием военно-морской истории и наследия, свидетельствуют о весьма слабом знании им этой самой истории. Например, Соединенные Штаты впервые продемонстрировали свою военно-морскую мощь во время Испано-американской войны, которая случилась много позже «экспансии страны на запад», то есть к Тихому океану, в XIX веке. А вильсоновские решения, под которыми, надо полагать, подразумеваются «Четверной тихоокеанский трактат» о взаимном уважении прав на острова и островные владения в Тихом океане, Договор девяти держав о гарантиях территориальной целостности Китая, по сути дела закреплявший полуколониальный статус этой страны, и наконец Вашингтонское морское соглашение 1922 года, уравнявшее США с Великобританией по мощи ВМС, были выгодны исключительно Соединенным Штатам.
Но не будем придираться. Это заняло бы много времени и места. По утверждению Хендрикса, Китай и Россия «решили активно конкурировать с нами, развертывая новые поколения продвинутых авианосцев, крейсеров, эсминцев и смертоносных бесшумных и быстроходных атомных подводных лодок». Да, такой процесс наблюдается, и является он следствием американского засилья в морях и океанах, которое стало препятствовать глобализации мировых экономических процессов.
Вице-президент Telemus Group с ностальгией вспоминает те времена, когда «все океанические войны и инциденты с пиратством внезапно прекратились в 1945 году, когда Военно-морские Силы Соединенных Штатов вышли из Второй мировой войны с флотом из более чем 6000 кораблей – той подавляющей силой, которую трудно себе вообразить. Под прикрытием этого флота и обеспечиваемой им безопасности Соединенные Штаты оказались в уникальном положении, чтобы менять мир на основе своего мировоззрения». Действительно, после Второй мировой войны экономическая и политическая экспансия США в мире поддерживалась американским флотом.
Ныне же, признает Джерри Хендрикс, «американский флот, численность которого резко упала с 6000 кораблей в 1945 году до постыдного количества в 296 готовых к развертыванию боевых кораблей сегодня, из-за ряда неправильных решений… больше не является достаточно большим, чтобы постоянно защищать интересы США по всему миру». И далее: «Если Китай в Южно-Китайском море или Россия в Арктике успешно создадут, а затем смогут сохранять исключения из концепции свободного моря и практически осуществить здесь свою локальную сферу влияния, это кардинально подорвет весь возглавляемый Америкой миропорядок, принесет на планету нестабильность и, несомненно, приведет к разрушительной и дорогостоящей войне».
Что же делать? По твердому убеждению Хендрикса, необходимо поставить военно-морскую мощь на первое место в американской национальной стратегии, уменьшить американские континенталистские обязательства во всем мире и сосредоточить внимание на преимущественном инвестировании в морскую коммерческую торговлю и военно-морскую стратегию. Нечто подобное хотел предпринять предпоследний министр обороны трамповской администрации Марк Эспер. Он собирался резко увеличить ассигнования на военно-морское строительство за счет урезания финансирования ВВС и армии. Но быстро был отправлен в отставку.
Одними деньгами ситуацию не выправишь. Как признает Хендрикс, «сегодня Китай, крупнейшая судостроительная страна в мире, имеет более 1200 верфей, одна из которых производит больше тоннажа в год, чем все судостроение США». За первые пять месяцев этого года судостроительная промышленность КНР передала ВМС НОАК атомную подводную лодку стратегического назначения типа 094А, два эсминца типа 055, которые в США классифицируются как крейсера, четыре эсминца типа 052DL, шесть корветов типа 056А, головной универсальный десантный корабль типа 075, три тральщика-искателя мин типа 082II. Это без учета вспомогательных судов и плавсредств базового обеспечения.
Совсем другая картина в Соединенных Штатах. Американский судпром поставил флоту один эсминец типа Arleigh Burke и два литоральных боевых корабля типа Independence.
Пока ВМС США опережают ВМС НОАК по количеству атомных подводных лодок и больших надводных кораблей. Но при нынешних темпах кораблестроения в КНР нетрудно догадаться, в чью пользу обернется гонка морских вооружений двух держав.
Призывы Хендрикса больше инвестировать в военное и гражданское судостроение в Соединенных Штатах, чтобы вновь «стать морской сверхдержавой», выглядят идеалистически. В начале июня группа сенаторов от демократической и республиканской партий внесла законопроект об инвестировании $21 млрд. на обновление мощностей четырех государственных верфей и $4 млрд. на поддержку частных судостроительных предприятий. Но это капля в море. Ведь эти средства предполагается отпустить заводам, которые занимаются судоремонтом. И их еще надо освоить. На что потребуется немало лет. Военное и гражданское судостроение наскоком не возродить, хотя бы потому, что верфи, старые и новые, столкнутся с кадровым дефицитом. На подготовку специалистов уйдет уйма времени и финансовых ресурсов.
Американское кораблестроение неуклонно дорожает. Недавно объявлено, что стоимость строительства головной атомной подводной лодки стратегического назначения нового поколения Columbia (SSBN-826) увеличится на $637 млн. и составит $15,03 млрд. То есть эта ПЛАРБ по стоимости почти догонит головной атомный авианосец Gerald R. Ford ($17,5 млрд.). Но еще не вечер, и у перспективного американского ракетоносца, который еще не заложен, есть возможность перегнать гигантский плавающий аэродром.
Нет никаких сомнений, что китайские темпы военного кораблестроения возьмут верх над галопирующим ростом цен в американском.
И еще. Чтобы Америке вновь стать великой морской сверхдержавой, требуется единство и целеустремленность нации. Но сейчас происходит нечто противоположное. Общественное сознание Соединенных Штатов расколото, и противоречия внутри страны только усугубляются. При таких обстоятельствах о морской сверхдержавности можно только мечтать.
