Биографию Виктора Семеновича Абакумова можно было назвать уникальной, если бы в послереволюционные времена подобным же необычным образом не складывались многие тысячи жизней. Он родился в 1908 году на рабочей окраине Москвы, в Хамовниках, а в 13 лет, не успев закончить даже четырехклассного городского училища (единственное его образование), отправился воевать, записавшись добровольцем во 2-ю Московскую бригаду ЧОН – частей особого назначения, санитаром. В 15 лет демобилизовался и тогда ему пришлось «вписываться» в мирную жизнь – без образования, без профессии.
Поначалу Виктор выполнял самую низовую и тяжелую работу: грузчик, упаковщик, но в сентябре 1930 года он возглавил комсомольскую организацию штамповочного завода «Пресс», откуда вскоре перешел в Замоскворецкий райком ВЛКСМ, заведующим военным отделом, а в 1932 году был направлен на работу в органы НКВД. Абакумов неоднократно просился на учебу, но его оставляли служить – так тогда со многими поступали.
Он был определен в экономический отдел Полпредства ОГПУ Московской области, затем – в Экономическое управление ОГПУ. Пришлось ему послужить и в ГУЛАГе – в качестве оперуполномоченного 3-го отделения отдела охраны, где он получил знания, умения и навыки в контрразведывательной практике по агентурной работе. В 1937 году Абакумов был переведен в Секретно-политический отдел Главного управления госбезопасности НКВД СССР, дорос до начальника отделения в Оперативном отделе. Но тут последовал стремительный взлет: в декабре 1938 года он стал исполняющим обязанности начальника, а в апреле 1939-го – начальником Управления НКВД по Ростовской области.
Серго Лаврентьевич Берия, сын Лаврентия Павловича, вспоминал: «Когда отца назначили наркомом внутренних дел СССР, Виктор Семенович работал в Управлении НКВД по Ростовской области. В поле зрения отца он попал в период, когда началась массовая реабилитация людей, арестованных при Ягоде и Ежове. Были созданы в краях и областях специальные группы по реабилитации, куда входили вместе с сотрудниками прокуратуры и работники НКВД. В одну из таких групп включили тогда и Абакумова. Именно там он и выдвинулся. При его непосредственном участии было освобождено до 60 процентов заключенных, арестованных в Ростовской области».
25 февраля 1941 года Виктор Семенович был назначен заместителем наркома внутренних дел. А дальше была война…
17 июля 1941 года было создано Управление Особых отделов НКВД СССР, и Абакумов, оставаясь заместителем наркома, был назначен его начальником. Теперь он отвечал за обеспечение безопасности сражающейся армии.
«Перестройка работы с мирного на военный лад происходила в исключительно трудных условиях на фоне постоянного отступления советских войск, формирования новых частей и соединений и т.п. Не случайно во второй половине 1941 г. представители руководства Управления Особых отделов НКВД СССР неоднократно выезжали на места, где знакомились с организацией работы, давали указания по повышению ее качества и эффективности.
Так, к примеру, в начале октября 1941 г. начальник УОО НКВД СССР выезжал на Южный фронт, побывал в 9-й и 18-й армиях, в 150-й стрелковой дивизии. В ходе поездки В.С. Абакумов знакомился с оперативными материалами Особых отделов, давал указания и проводил инструктажи с руководящим составом Особых отделов по вопросам решительного пресечения дезертирства, шпионажа и «разболтанности на фронте», – указано в 6-м томе («Разведка и контрразведка») энциклопедии «Великая Отечественная война».
Вообще, жуткое было время! Казалось бы, что является главной задачей контрразведки в войну? Естественно, ловить вражеских шпионов, пытающихся проникнуть в боевые части! Но что стоит на первом месте в приведенной выше цитате? «Решительное пресечение дезертирства»! Кажется, что дезертирство на тот период было страшнее любых агентов противника.
Вот справка, которую подготовил заместитель Абакумова комиссар госбезопасности 3-го ранга Мильштейн: «С началом войны по 10-е октября с.г. Особыми отделами НКВД и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла задержано 657 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. Из числа задержанных Особыми отделами арестовано 25 878 человек, остальные 632 846 человек сформированы в части и вновь направлены на фронт».
По штату военного времени численность стрелковой дивизии составляла порядка 14 с половиной тысяч человек. Значит, получается, что за неполных четыре месяца было задержано более 40 дивизий дезертиров и беглецов! Но кто и когда видел полностью укомплектованную дивизию? Так что реально военные контрразведчики возвратили на фронт не менее 60 соединений!
Управление Особых отделов НКВД СССР являлось самостоятельной структурой в составе Наркомата, которой подчинялись все Особые отделы фронтов, округов, армий, корпусов, дивизий, бригад и отдельных гарнизонов.
Комиссару госбезопасности 3-го ранга Абакумову нужно было налаживать и курировать их работу, руководить ею. Ясно, что эффективно делать это с Лубянки не представлялось возможным, а потому Виктор Семенович часто выезжал на фронт, наблюдал работу своих подчиненных в боевой обстановке. Так, в начале августа 1942 года он побывал в войсках двух сталинградских армий – 62-й и 64-й.
Когда он был в одном из корпусов, возник вопрос, кто занимает близлежащую станцию: командир намеревался ее атаковать, но Абакумов видел, что над ней кружатся немецкие самолеты, а значит, там были наши. Комиссар госбезопасности решил сам прояснить обстановку и отправился к станции на своей машине. При этом он сказал командиру корпуса, что если там находятся немцы, то он вступит с ними в бой, и в этом случае приказывает открыть по его машине артиллерийский огонь – попадать в плен ему было нельзя. По счастью, станция оказалась занята нашими войсками.
Работа по контрразведывательному обеспечению войск проводилась очень серьезная: когда 19 ноября началось Сталинградское контрнаступление, оно явилось совершенной неожиданностью для гитлеровцев. А ведь окажись один-единственный вражеский агент на должности какого-нибудь штабного писаря – и все! Но контрразведка надежно обеспечила безопасность войск и штабов.
Известно, что после победы на Волге серьезные перемены произошли не только в армии, но и в органах госбезопасности. 14 апреля НКВД СССР был разделен на НКВД и НКГБ, а 19-го образовано Главное управление контрразведки «СМЕРШ» Наркомата обороны. Начальником ГУКР «СМЕРШ» и заместителем наркома обороны был назначен комиссар госбезопасности 2-го ранга Абакумов.
«В тот период отношение к нему было самое положительное, – рассказывал нам генерал-лейтенант Иван Лаврентьевич Устинов. – Все знали, что человек это очень решительный. Одна только ссылка на его фамилию – по любым документам – приводила к немедленному их исполнению не только нами, но и войсковым командованием. Сказано: «Указание Абакумова» – значит, делать надо. И никаких! Мы же знали, что он лично докладывает Сталину, как его заместитель…».
«Во многом секрет успехов «СМЕРШ» таится в управленческих аспектах – быстродействующих формах и методах реагирования и воздействия на оперативную обстановку, неограниченные возможности концентрации и маневра силами и средствами контрразведки и армии, уход от формальной рутины и перебрасывающей ответственность переписки, исключение двойных стандартов мышления, искоренение оптимистической статистики, реальная, не приукрашиваемая оценка событий и фактов, нацеленность на результат и спрос за результат, нехарактерная для военного периода стабильность руководящих кадров», – сказано в книге А. Шаваева «Галерея шпионажа». Эту работу наладил именно Абакумов, который не боялся «нестандартных методов», дерзко отходил от устоявшихся традиций.
К примеру, считается, что отношение к военнослужащим, побывавшим в плену, было весьма негативным. Хотя факты свидетельствуют, что это не совсем так. Разумеется, всех «окруженцев» тщательно проверяли, на что были вполне обоснованные причины. Так вот, по инициативе Абакумова органы госбезопасности добились правовой возможности освобождать от ответственности за шпионаж тех агентов противника, кто добровольно явился с повинной. То есть оправдывали не просто бывших военнопленных, но людей, давших согласие работать на противника, а позже в том раскаявшихся!
В результате не только была выиграна «война в четвертом измерении» – небывалое ранее противоборство в эфире, но и практически полностью оказалась парализована деятельность гитлеровских разведывательных школ, выпускники которых, распропагандированные зафронтовыми агентами «СМЕРШ», являлись в советскую контрразведку сразу по переброске через линию фронта.
За годы войны военная контрразведка провела свыше 180 радиоигр, в результате которых было выявлено и обезврежено более 400 агентов и сотрудников немецкой разведки.
Не менее впечатляющие данные можно привести и в отношении зафронтовой работы. Вот, например, в докладной записке, которую Абакумов направил 13 декабря 1943 года в Государственный комитет обороны, указывается, что возвратившийся из немецкого тыла агент «Гальченко» – Петр Иванович Прядко, доставил в ГУКР «СМЕРШ» полученные им за время работы в абвергруппе-102 данные на 24 сотрудников германской военной разведки и материалы на 101 германского разведчика, подготовляющегося к переброске на сторону Красной Армии, а также очень много другой полезной информации. И ведь это был только один наш агент!
Можно рассказать и о других направлениях работы контрразведки – «фильтрации» побывавших в плену военнослужащих, поиске вражеской агентуры в нашем тылу – все делалось весьма эффективно, а успех был результатом коллективного труда. Конечно, в его достижении большая заслуга принадлежала именно Абакумову – как «генератору идей», очень толковому руководителю. Недаром же Сталин не поскупился на награды для своего заместителя: орден Красного Знамени (были еще довоенный и послевоенный), ордена Суворова 1-й и 2-й степени, Кутузова 1-й степени и орден Красной Звезды.
Но и сам Виктор Семенович проявлял большую заботу о своих подчиненных. По его ходатайству девяти руководителям «СМЕРШ» фронтов и Московского военного округа было присвоено звание «генерал-лейтенант» – на ступень выше, чем полагалось по штату. Согласимся, что далеко не каждый начальник рискнет обращаться «наверх» (тем более – к высшему руководству) с предложением о «нестандартном» поощрении своих подчиненных.
Война вносила в происходящее свои коррективы. После того как Красная Армия пересекла границу СССР, возникла необходимость, как указывалось в документах, «обеспечить твердый порядок на освобожденных от фашистов территориях, нейтрализовать все попытки немецко-фашистских спецслужб активизировать разведывательно-подрывную работу в тылу Красной Армии», и эти задачи также выполняли сотрудники «СМЕРШ» – очень даже успешно.
С 6 сентября 1945 года Абакумов, переименованный из комиссаров госбезопасности в генерал-полковника, входил в состав Комиссии по руководству подготовкой обвинительных материалов и работой советских представителей в Международном военном трибунале по делу главных немецких военных преступников. А 4 мая 1946 года он возглавил вновь образованное Министерство государственной безопасности СССР.
О происходившем далее написано множество книг, хотя по большинству вопросов истина не открыта до сих пор. МГБ, как и положено «боевому отряду партии», выполняло приказы высшего политического руководства: «Дело врачей», «Дело авиаторов», «Ленинградское дело», «Дело еврейского антифашистского комитета»… Наивно было бы думать, что чекисты решили самочинно «перетряхнуть» верхушку страны, даже близких к Сталину людей.
Но вскоре случилось нечто непонятное. 2 июля 1951 года в ЦК ВКП(б) пришло заявление старшего следователя следственной части по особо важным делам МГБ СССР подполковника Рюмина «о неблагополучном положении дел в МГБ», в чем, по его мнению, был виноват министр Абакумов. Кто знает, сколько подобных «сигналов» прямиком отправляется в мусорные корзины! Но в данном случае… «Если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно».
Тут же была составлена комиссия из высокопоставленных функционеров, и уже 11 июля принято постановление ЦК «О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности СССР». Во всем сумели разобраться за девять дней – значит, это действительно было кому-то очень и очень нужно.
12 июля Абакумов, недавний фаворит Сталина, был арестован по обвинению в государственной измене и сионистском заговоре в МГБ. Похоже, партийная верхушка вновь списывала свои грехи на конкретного человека.
Далее были три с половиной года Лефортовской тюрьмы – допросы, психологическое воздействие, даже избиения… Одновременно с мужем была арестована и жена – Антонина Николаевна Смирнова, с трехмесячным сыном, три года детства которого прошли в тюремной камере.
За эти три с лишним года многое изменилось в нашей стране. Умер Сталин, был расстрелян Берия. Первым секретарем ЦК КПСС стал Хрущев и началась гнилая «оттепель». Это коснулось и Абакумова, которого теперь обвиняли в фабрикации «Ленинградского дела» и в принадлежности к «банде Берии».
Знал ли он, что других участников этой «банды» – его боевых соратников, недавних руководителей «СМЕРШ» и органов госбезопасности – спешно покарала тяжелая рука новой власти? Были расстреляны генералы Меркулов, Мешик, Гоглидзе, скончался в тюрьме генерал Цанава, лишены званий и орденов генералы Вадис, Белкин, Королев, Ковальчук… Все они слишком много знали!
В декабре 1954 года Абакумова привезли на суд в Ленинград. Суд был скорый и вряд ли правый. Серго Берия вспоминал: «Виновным себя генерал-полковник Абакумов не признал и заявил в последнем слове, что он остается честным человеком, преданным Центральному Комитету. В 12 часов 15 минут 19 декабря 1954 года в Ленинграде, сразу же после оглашения приговора Военной коллегии Верховного суда СССР, бывший руководитель советских спецслужб был расстрелян».
Расстреляли его подло – 19 декабря, в тот самый день, который считается днем образования военной контрразведки, – и тайно похоронили в Левашовской пустоши, что под Ленинградом.
Прошло более чем полвека. 17 декабря 1997 года президиум Верховного суда РФ скорректировал давний приговор: так как ранее уже была изменена статья обвинения, почему «измена Родине»,«террористический акт», «участие в контрреволюционной группе» и тому подобная ересь заменились «злоупотреблением властью при наличии особо отягчающих обстоятельств», то «смертную казнь» поменяли на «25 лет заключения в исправительно-трудовые лагеря».
Честно говоря, подобная «замена» в голове не укладывается: какой смысл приговаривать к конкретному тюремному сроку расстрелянного человека?
Место захоронения Виктора Абакумова затеряно на бывшем «расстрельном полигоне». Однако в 2014 году межрегиональная общественная организация «Ветераны военной контрразведки» приняла решение о символическом перезахоронении праха, и это решение благословили представители Русской православной церкви. Капсула с землей, взятой на Левашовской пустоши, была привезена в Подмосковье, на кладбище Ракитки, где в 1974 году была похоронена Антонина Николаевна, а в 2004 году – их сын Игорь Викторович Смирнов. На могиле стоят три памятника с портретами – словно бы, в конце концов, воссоединилась семья, разлученная по воле обстоятельств, чьему-то злому умыслу и иным многоразличным причинам.
